Самоподготовка только началась, и курсанты углубились в работы Ленина и учебники по истории КПСС.

«Вот чёрт, - размышлял Алексей Бычков, - уже четвёртый курс, и язык знаем хорошо, и ТТД оружия основных противников, а эту чешую всё изучаем и изучаем. На дворе 1971 год, а штудируем работы Ильича, написанные в 1917 году и ранее».


-А я могу задать вопрос? – спросил будущий «иммигрант».

-Конечно, - ответил полковник, - кстати, можешь называть меня по-Аглицки – The Colonel.

Он сделал паузу, а затем добавил:


Наступила пауза, вызванная важностью происходящего.

-Когда я смогу приступит к своей миссии? – нарушил тишину Бычков.

-Во-первых, не надо так высокопарно, - осадил его полковник. – Это буде твоя обычная работа. Миссия – это для мессИи.


Полковник и младший лейтенант вышли из здания института через «запАсный выход», предусмотренный только на случай пожара.

-Эти двери всегда закрыты, - удивился Бычков, - а сейчас - настежь.

-Нашей конторе все двери открыты, - сказал Николай Николаевич. – Госбезопасность – это основа советского государства. А нынешний глава Комитета Юрий Владимирович поднял престиж органов на высоту. Как поётся в прекрасной советской песне «Марш энтузиастов»: «Нам нет преград ни в море, ни на суше…» В процессе обучения ты узнаешь о нас всё. Хотя ты теперь тоже наш, со всеми вытекающими последствиями.


Когда Алексей позвонил в дверь своего нового жилища, то мать открыла сразу, как будто ждала его прихода с минуты на минуту.

-Проходи сынок, - сказала она, - мы не виделись целую неделю, и смотри, какая радость: мне на работе вдруг выделили квартиру. Мы стояли на очереди десять лет, я уж думала, что не дождёмся. Сказали, что этот для московских ветеранов труда, кто проработал на одном предприятии более сорока лет, поэтому в центре. А у меня, как раз в этом году юбилей. Я одна от типографии, остальные жильцы из других предприятий.


От этих слов сын замер с куском во рту на несколько секунд, но затем пришёл в себя и попытался отшутиться:

- Не может такого быть. Она ошибается.

Мать ничего не ответила, встала и пошла на кухню.


Утром, когда пришла машина, Алексей был полностью готов. Водитель посигналил снизу, и мать с сыном присели на дорожку.

-Ну, всё, мама, прощай, - сказал сын, - теперь даже не знаю, когда увидимся. Но звонить, я думаю, иногда смогу.

Они обнялись и поцеловались.


Автомобиль, попетляв в переулках центра Москвы, подъехал к старинному особнячку в Козицком переулке, на двери которого висела табличка «Министерство культуры СССР. Институт искусствознания».

-Вам сюда, - сказал водитель, - заместитель директора вас ждёт.

В «конторе глубокого бурения» не принято задавать вопросы, даже водителю. Подхватив свою сумку, Алексей вошёл в здание института.


-Здравствуйте, товарищ полковник. Какие неприятности? У меня всё хорошо.

-Это тебе кажется, что хорошо. Но это не так. Помнишь сказку Аркадия Гайдара о мальчише-кибальчише и военной тайне? Там рефреном проходило выражение: «Всё хорошо. Но что-то не хорошо».

-Конечно. В детстве Гайдар был моим любимым писателем. А вот сейчас разонравился.


- Наташа в зале оказалась. Рядом со мной.

Повисла пауза.

-Интересно, - удивился полковник. – Дальше…

-У меня был с собой бинокль.

-Откуда у тебя бинокль?


-Неужели всё так серьёзно? – выдавил он слова. – И я теперь «под колпаком»?

- Не знаю, - задумчиво ответил Колян. – А откуда у тебя это выражение: под колпаком?

-От Юлиана Семёнова в рассказах про наших разведчиков в тылу у немцев. Я люблю такие книги и фильмы.

-Интересно читать?


Служебная квартира, или, как окрестил её Алексей, - «хата», располагалась в районе Бронных улиц.

-Ты придумай, как своё жилище для конспирации называть будешь, - приказал полковник лейтенанту, когда они вылезали из машины. – Или ты уже придумал?

-Конечно, придумал, - ответил Быстров.

-Молоток. Но я знаю это слово.

-Ну и какое? - скептически спросил будущий еврей.


-Вы так любезны, Mademoiselle Anna, - сделал комплимент женщине Николай Николаевич.

-Ну что вы, mon colonel, - ответила дама.

Алексей слушал их разговор с французскими словами, и ему стало так уютно в этом доме.

-Messieurs, - сказала Анна Ванна. – Давайте попьём чаю. Я сегодня в Чаеуправлении, на Кировской, купила настоящий цейлонский чай. А это такая редкость.


-Теперь поговорим о деле, - серьёзным тоном сказал полковник.

-Говорите, - произнесла, вставая хозяйка, - а я пойду на кухню. Нужно приготовить обед моему новому соседу.

-Спасибо большое, - подал голос Алексей.


Анна Ванна попросила всех на кухню, где был накрыт стол.

Мужчины, из комнаты хозяйки, сначала зашли в ванную комнату, чтобы помыть руки, а затем направились на кухню.

Сервировано было как в ресторане. Посуда – сервиз «Мадонны» и ГДР – мечта советских домохозяек. На больших, плоских тарелках, стояли глубокие, для харчо. Суп находился в пузатой «супнице», а цыплята лежали в большом плоском блюде.


Тихо затрещал будильник наручных часов полковника.

-Ну, всё, - сказал он, взглянув на циферблат. – Мне пора. Лейтенант, проводи меня до машины.

-Есть, - ответил Быстров.


«Может я ошибся, - подумал он, – и в каждой девушке мне стала мерещиться Наталия. В любом случае я должен сообщить об этом полковнику».

Алексей направился к дому, где он теперь проживал, внимательно всматриваясь в проходящих женщин, но затем бросил это занятие.

«Не надо впадать в паранойю, - решил лейтенант, - Колян обещал во всём разобраться».


-Anna, и долго вы будете думать? – нетерпеливо спросил лейтенант.

-Три дня и три ночи, как в русских народных сказках, - ответила женщина. – Ты очень быстрый, вероятно тебе и погоняло агентурное дали соответствующее. Небось, и в любовных утехах такой же, быстро кончаешь?


После такого сытного ужина, да ещё с выпивкой, сразу захотелось спать.

-О, я вижу, мальчуган хочет бАиньки, - иронично заметила Анна Ванна. – Иди быстренько в душ, а затем «у койку».

-Сил нетути мыться, - пожаловался Алексей. – Может, обойдётся.


-Пора вставать, - услышал Быстров сквозь сон ласковый женский голос. – Уже 9 часов.

Но лейтенант только промычал что-то, а затем попытался повернуться со спины на правый бок. Но чья-то сильная рука не дала это сделать, и он так и остался в прежней позе.

-Пора вставать, - женский голос приобрёл металлические нотки. – Подъём.