Тихо затрещал будильник наручных часов полковника.
-Ну, всё, - сказал он, взглянув на циферблат. – Мне пора. Лейтенант, проводи меня до машины.
-Есть, - ответил Быстров.
-А я тогда пойду мыть посуду, - с грустью сказала хозяйка. – Проклятая бабская обязанность, даже если она под полковником.
И все опять дружно засмеялись.
Мужчины вышли из квартиры
-Спустимся вниз по лестнице, - приказал Николай Николаевич.
-Есть, - ответил Алексей.
-Ты вот что, Быстров, – начал полковник. – Слушайся Анну беспрекословно.
-Вы мне уже это говорили…
-Старших не перебивай, - осадил его Колян. – Она тебе заменит и меня как руководителя, и заботливую мать, и, если ты этого захочешь, твою девицу.
-Ну, вы опять, Николай Николаевич, - уныло сказал Алексей. – Что вы под меня старую тётку подкладываете, ей богу.
-Тогда занимайся рукоблудием, - серьёзно ответил тот, а затем, переходя на грузинский акцент, сказал голосом Сталина, как его обычно представляют пародисты: - Других женщин у меня для вас нет.
Алексей недоумённо посмотрел на начальника.
-Так товарищ Сталин ответил Председателю Союза писателей СССР Александру Фадееву, когда тот в очередной раз пожаловался на писателей. Не управляемые они, говорит, не могу с ними справиться. А вождь ответил, что других писателей у меня для вас нет.
Они вышли из подъезда и пошли к машине, которая стояла далеко, потому что у дома всё было забито машинами.
-Теперь мы с тобой, друг любезный, месяц не увидимся, - сказал полковник, когда они подошли к чёрной «Волге». – Занимайся упорно. Не всякому такая честь оказана – дома заниматься.
-Действительно, почему мне такие условия? – спросил лейтенант.
-Объяснять подробно времени нет. Всё делается в строжайшей тайне. О твоей будущей миссии только начальник ПГУ знает, да я – работник управления «С».
-А вы что же думаете, Николай Николаевич, всё в тайне сохранить? Небось, за вами уже «наружку» пустила контрразведка.
-Нет, Алексей, рассуждаешь, не зная специфики. Для этого надо официальное разрешение от Председателя получить. Своих ведут, только в случае подозрения в измене. Хотя, конечно, могут и отсебятиной заняться. Я проверю. Ты мне хорошую мысль подкинул. Но за это по головке не погладят.
-Может, хотят выслужиться перед начальством. Наверно, у вас конкуренция между управлениями существует.
-Молодец, - удивился полковник, - правильно мыслишь. Один день на службе, а всё понял. Кстати, руководство поощряет это «социалистическое соревнование». Но в нашем случае мы ни с кем не пересекаемся.
Они помолчали.
-Про Пеньковского слышал? – спросил полковник.
-Конечно. Но Пеньковский, говорят, по идейным соображениям…
-Нет идейных, как ты говоришь, соображений, - перебил его Колян. - За деньги этот гад работал. Если идейный – застрелись. ГРУ проморгало. Слышал про ГРУ.
-Да, нам читали курс о разведках.
-Хрущ Серова с КГБ снял, бросив на укрепление ГРУ. Ладно, потом когда-нибудь расскажу. Что-то мне Анютино вино язык развязало.
- Вы мне никакой военной тайны не выдали. Я всё это знал.
-Молодец, всё правильно понимаешь. И ещё раз напоследок, - проговорил полковник. – Анюте всего сорок пять. А по пословице: «Если бабе сорок пять, баба ягодка опять». Муж у ней погиб, а детей нет. Ты пожалей её, ладно.
-Это приказ, товарищ полковник.
-Дурак ты, лейтенант. Ладно, прощевАй.
Они пожали друг другу руки, и Колян уехал.
Быстров шёл к дому, анализируя разговор с полковником, как их учили в институте. Внезапно он повернул голову направо, почувствовав на себе чей-то взгляд. Какая-то женщина в тёмных очках и глухом платке смотрела на него.
«Наталья, - подумал он. – Как она здесь очутилась?»
Он хотел перейти на другую сторону улицы, но в это время проезжал грузовик с прицепом, который закрыл видимость.
Когда машина проехала на тротуаре никого не было.