Утром, когда пришла машина, Алексей был полностью готов. Водитель посигналил снизу, и мать с сыном присели на дорожку.
-Ну, всё, мама, прощай, - сказал сын, - теперь даже не знаю, когда увидимся. Но звонить, я думаю, иногда смогу.
Они обнялись и поцеловались.
Алексей Быстров (по новому паспорту) с небольшой спортивной сумкой направился к двери.
-Сынок, - окликнула мать, - во-первых, не «прощай», а «до свидания». А во-вторых, скажи мне фамилию Наташи и назови институт, в котором она учится. Я найду её и всё улажу.
После этого вопроса, лейтенант остановился и повернулся к матери. Он на минуту задумался, а затем произнёс:
-Мама, ты не поверишь, но я не знаю фамилию Наталии.
-Вот так раз, - удивилась мать, - ты с ней почти год встречаешься и не спросил фамилию.
-Да, так получилось. Мне это было как-то ни к чему.
-Хорошо, - сказала мать, - но хоть в каком институте она учится, тебе известно?
-В педагогическом, - неуверенно ответил сын. – Да, точно. А сама она из Ярославля и живёт в общежитии.
-Хорош, - не унималась мать. – Ни фамилии девицы не знаешь, ни названия института. Она точно из Ярославля?
-Так она говорила.
Прибывшая машина опять подала сигнал.
-Всё, мамочка, мне надо идти.
-Подожди, сыночка, - остановила мать. – В Москве, насколько я знаю, два пединститута. Имени Ленина и Московский областной. Она студентка которого, и какого факультета?
-Право не знаю, - пролепетал Алексей, - мы как-то никогда об этом не говорили. Я только пытался у неё узнать, бывают ли в их институте вечера с танцами. Она ответила, что бывают, но никогда меня туда не звала.
-Хорош, - опять повторила мать, - пОхоть затмила твой разум. Ради прелюбодеяния ты даже не поинтересовался, кто она на сАмом деле. Может она шпионка.
-Мама, - изумился сын, - ты всё живёшь в атмосфере 30-х годов, когда всех считали шпионами? Ни к чему мне были её данные. Мне с ней было хорошо, и я больше ни о чём не думал.
-Да, дИтятко не разумное, - с иронией произнесла родительница, - ты меня ошарашил. Хоть фотография мамзели у тебя есть?
-И фотки нет. Я не зацикливался на этом, право. Странно, конечно, но так получилось.
-И я-то её видела мельком, - сокрушённо сказала мать. – Она всегда была в тёмных очках и косынке. А по телефону, когда со мной разговаривала, то её голос всегда был плохо слышен. Она объясняла это неисправностью телефона-автомата. Дела, сынок. Странные такие дела.
Младший лейтенант только сейчас начал понимать, что он ничего не знает о своей девушке. Он никогда не придавал этому значения. Ему главное было раз в неделю иметь с ней сексуальный контакт. И когда он приходил домой по субботам, если матери не было дома, они занимались любовью до потери пульса. Но затем у матери субботние дни стали выходными, и они нашли выход. Вернее, Наташа, нашла выход. По её словам, она договорилась с гардеробщицей своего института, и та стала пускать их за небольшую плату в свою «однушку» в панельном доме. И этот дом находился недалеко от его места учёбы. Сейчас это кажется ему странным, но тогда на первом месте был секс, в котором они были неутомимы.
-А ты ей свою фотографию дарил? – голос матери прервал его мысли.
-Да, мама. Она попросила у меня фотку, но у меня не было, поэтому мы зашли в ателье, где я сфотографировали в «парадке», так, чтобы были видны шевроны четвёртого курса.
Снизу опять раздался гудок автомобиля.
-Всё, мама, опаздываю, - закричал сын. – Потом разберёмся. Пока.
-Расскажи всё Николаю Николаевичу, - напутствовала его вдогонку мать.
-Хорошо, - донёсся голос сына с лестницы.
Зазвонил телефон, мать сняла трубку.
-Здравствуйте, Николай Николаевич, - сказала она. – Здесь такое странное дело…