Анна Ванна закрыла дверь и направилась к комнате Быстрова.
Она постучала и сказала:
-Это - я. Он ушёл.
Лейтенант открыл и, в свою очередь, спросил:
-Кто это был?
-Участковый. Какой-то Сидоркин. Спрашивал тебя, но я сказала, что тебя нет дома.
-Что он хотел?
-Чтобы ты зашёл к нему в Опорный пункт милиции.
-Зачем?
-Этого он не сказал.
-Может быть, мне надо было выйти к нему и поговорить?
-Ни в коем случае. Во-первых, твоё поселение здесь и прописка оформлены легально.
-Но участковый, насколько я знаю, может поинтересоваться личностью любого жильца.
-Да, может. Но подозрительной личностью. Например, отбывшего срок заключения. Ты же чист, аки стекло. И в первый день твоего пребывания заявляется милиционер.
-Может надо сообщить Николаю Николаевичу? – спросил Алексей.
-Он не велел звонить по пустякам.
-Я, конечно, не знаю, что у вас в конторе называется пустяками…
-Ты прав, - перебила его женщина, - давай позвоним.
Они направились на кухню, где находился телефон.
Женщина набрала номер, но трубку на том конце провода никто не брал.
-Так, - сказала Анна Ванна, положив трубку, - ты остаёшься дома, а я иду в опорный пункт, чтобы поговорить с этим «мусором». Что-то всё подозрительно. То ты девицу свою встречаешь, то «мусорок» заявляется.
Алексей опешил, услышав, как женщина назвала стража порядка.
-Не удивляйся, - отгадав его мысли, сказала она. – Мент, мильтон, мусор, легавый – так уголовный элемент называет доблестную милицию в советских фильмах. Я же только повторяю. Кстати, мусор, изменённое слово на еврейском идише, «мусер» - доносчик. Но русский человек переделал на привычное уху слово – мусор. И пошлО: мусорок, мусора, мусарня. Даже басню дедушки Крылова переделали, где волк по ошибке попал не в овчарню, а…
-На псарню, - подсказал лейтенант.
-В мусарню, - произнесла она. – Короче, иду в опорный пункт.
-И что вы скажете?
-Что ты звонил. Что занят на работе. Что послал меня. А я - хорошая соседка и законопослушная гражданка. Хочу узнать у доблестной милиции, почему она тобой интересуется. Может ты уголовник, а я с тобой в одной квартире. Боязно мне, старой и больной тётке. Ты ведь такой меня считаешь?
После этих слов они расхохотались.
-Всё – я пошла. Мне и одеваться не нужно: мы с тобой так и не сходили на прогулку.
Анна Ванна вышла из подъезда, посмотрела по сторонам и, не найдя ничего подозрительного, направилась в «Опорный пункт милиции».
Заведение находилось на той же улице, недалеко, поэтому она быстро дошла.
Поднявшись на порог, она открыла дверь и вошла внутрь. Там было две двери. На одной табличка «Совет ветеранов», на другой «Участковый». Женщина постучала в последнюю.
-Входите, - услышала она.
Из-за стола к ней навстречу поднялся худенький младший лейтенант невысокого роста.
-Здравствуйте, - сказала женщина. – Могу я видеть товарища Сидоркина? Он скоро будет?
-Можете, - ответил милиционер. – Сидоркин – это я. Какие у вас ко мне вопросы?