На письменном столе его комнаты Алексей нашёл лист бумаги, где красивым почерком как в прописях для начальной школы, было написано, что он должен одеть. Вся одежда была не новой, но чистой и выглаженной.
На дворе стоял сентябрь, и погода вела себя непредсказуемо. Поэтому к брюкам, рубашке и безрукавке, прилагался плащ «болонья». В комплект также входили берет и очки в массивной оправе. Ноги предлагалось обуть в чёрные мокасины.
«Но у меня нормальное зрение», - подумал он, примеривая очки перед зеркалом. В очках оказались простые стёкла. Когда он натянул берет на голову, скрывая уши, как написано в инструкции, то увидел, как изменился. Со стороны его можно было узнать, только внимательно разглядывая.
-О когда поднимешь воротник плаща, то совсем будешь трудно узнаваем, - услышал он голос Анна Ванны, которая ухитрялась бесшумно входить в помещение.
-Вас учили бесшумно проникать всюду? – спросил он.
-Одевай плащ и пошли, - сказала она, не обращая внимания на его реплику.
-Это вы называете плащом? – опять возмутился Быстров, напяливая шуршащую синтетику.
-«Мои друзья хоть не в «болонии», зато не тащат из семьи», - пропела Анна Ванна слова из Высоцкого. – Зато в глаза не бросается.
-Наоборот, бросается, потому что, такую дрянь никто не носит.
-Зато от дождя защищает, - не сдавалась женщина. – Ты по легенде простой школьный учитель. Откедава у тебя деньги на дорогие плащи.
-Чёрти что, - не унимался мужчина.
-Ты паспорт-то не забудь, - напомнила дама, - докУмент должен быть всегда при тебе.
-А там моя новая прописка есть?
-Обижаешь мил-друг, фирма, то есть контора, веников не вяжет.
Алексей вынул из кармана своей куртки документ и открыл на странице, где ставят штамп прописки.
-Когда же вы успели? – удивился он.
-Ты не внимательно смотрел. Она была с самого начала, когда полковник вручал тебе «краснокожую паспортину», как говорил поэт Маяковский.
Лейтенант ещё раз осмотрел себя в зеркало.
-Не узнаёшь себя? – спросила женщина.
-С трудом.
-Маскировочка, сынок. Пошли, пока погода хорошая…
Но в это время раздался звонок в дверь.
-Странно, - удивилась Anna, - я гостей не жду. Полковник бы позвонил. Соседям я отбила интерес к своей особе. Ты подожди в комнате, да запрись изнутри. Ключ в ящике стола.
Звонок раздался снова.
-Кто там такой назойливый, - сказала женщина. – Запирайся, а ключ вытащи. Тебя нет дома.
-Но это же служебная квартира.
-Да, служебная, но легальная, то есть без прикрытия. Используется как обычная жилплощадь. Пойду открывать. А ты затаись.
Лейтенант запер свою дверь, но не отходил от неё, надеясь услышать разговор.
Женщина вставила конец дверной цепочки в паз, и только после этого повернула замок.
-Кто там? – спросила она, приоткрыв дверь, насколько позволяла цепочка.
-Ваш участковый, лейтенант Сидоркин, - представился звонивший.
Анна Ивановна заглянула в дверную щель и увидела крепкого и высокого парня в милицейской форме.
-Что вам угодно, товарищ участковый? – спросила она.
-Вы – Ильина Анна Ивановна? – спросил тот.
Да.
-Мне бы хотелось с вами поговорить.
- Говорите, я вас слушаю.
-А пустить меня вы не можете?
-Зачем? Я хорошо слышу. А вдруг вы «домушник» в форме милиционера.
-Вот моё удостоверение, - лейтенант протянул ей красную книжечку в проём двери. – Откуда у вас такой предвзятое отношение к советской милиции.
Женщина взяла документ и прочла вслух, так чтобы слышал Алексей:
-Сидоркин Геннадий Иванович. Участковый уполномоченный.
-Теперь убедились?
-Да. Но какие у вас ко мне вопросы, что вы хотите зайти в квартиру.
-Я бы хотел побеседовать с новым жильцом этой квартиры.
-Его сейчас нет дома, - ответила женщина.
-А когда будет?
-Он мне не сват и не брат.
-Хорошо, - ответил лейтенант, – передайте ему, чтобы он зашёл в опорный пункт милиции.