-А можно, пока ты разогреваешь обед, - спросил я, - всё-таки послушать песни Битлз и посмотреть фотографии?
-Хорошо, - ответила Лера. - А ты упрямый пацан. Такие мне нравятся.
Услышав эти слова, безумие охватило меня. Я подошёл к девочке, обнял её и попытался поцеловать в губы. Но она вырвалась, и мой рот скользнул по касательной. Лера оттолкнула меня с такой силой, что я не удержал равновесие и растянулся на полу.
-Хорошо, - ответила Лера. - А ты упрямый пацан. Такие мне нравятся.
Услышав эти слова, безумие охватило меня. Я подошёл к девочке, обнял её и попытался поцеловать в губы. Но она вырвалась, и мой рот скользнул по касательной. Лера оттолкнула меня с такой силой, что я не удержал равновесие и растянулся на полу.
-Ой, прости меня, - вскрикнула Лера. - Я не хотела. Наш пол очень скользский...
Услышав крик отчаянья, я решил притвориться. Закрыл глаза и замер.
Лицо Леры склонилось надо мной, я почувствовал её дыхание, свежее и здоровое.
Я не «подавал» признаков жизни.
-Валера,- спросила она, - ты сильно ударился?
-Я умираю, - процедил я сквозь зубы, - ты меня убила. Прощай...
-Я вызову «скорую», - сказала она с неподдельным испугом, и начала вставать.
Но я не дал ей этого сделать. Схватив её руками, перевернул и подмял под себя.
-Ах гад, - прошептала она, - ты притворился. А я действительно подумала, что...
Но я не дал ей говорить. Мой рот втянул её губы. Боже, какие они оказались сладкие. И она не сопротивлялась. Лера ответила на мой поцелуй.
-Ну и что дальше. - спросила девочка. - Ты овладеешь мной прямо на полу, как пишет в своих романах Гюи де Мопассан?
Мопассан в нашей семье тоже был под запретом, и собрание сочинений этого писателя закрывалось от меня на ключ.
-Милая, - ответил я, -ты же в брюках. Как я это сделаю? Или ты их снимешь?
-Конечно не сниму, потому что ещё не время. Мы с тобой знакомы несколько часов. А в дальнейшем, посмотрим.
От этой фразы в моих брюках напряглось всё, что можно. Слова были совсем простые, но очень сильно возбудили меня.
-Ого, - сказала Лера, - у мальчика эрекция.
Она оттолкнула меня. Я не сопротивлялся.
-Откуда ты знаешь такие слова? - удивился я.
-А со мной мама стала проводить беседы о половом воспитании, как только у меня начались месячные.
-Хорошая у тебя мама.
-Да, очень. А у тебя?
Я ничего не ответил. Моя мама панически боялась упоминания о взаимоотношении мужчин и женщин.
-Слушай, - предложил я, - давай всё-таки послушаем битлов.
-Давай.
Она поднялась, я тоже. Мы пошли в комнату брата, где стоял магнитофон.
Аппарат был огромный. Он стоял на журнальном столике и казалось, что хлипкая столешница вот-вот сломается под его тяжестью.
-МАГ-59 «Тембр». Три электромотора, выходная мощность — 3 Вт, вес -38 кг, - объявила Лера. - Его усилитель позволяет подключить две электрогитары. Низкие частоты иногда дают возможность услышать партию бас-гитары.
Она включила этого монстра. Раздалось вступление на губной гармошке. «Love, love me do, You know I love you. I^ll always be true,” - затянули высокие голоса.
-«Love Me Do”, - сказала Лера. - Первая песня группы, ставшая хитом.
Я узнал эту мелодию. Я её слышал раньше по передачам Би-Би-Си. Она потрясла меня тогда своей мелодичностью и простотой. Я слушал, затаив дыхание, и чуть не заплакал от умиления. Нет всё-таки заплакал, потому что слёзы наполнили мои глаза. Я вытащил платок из брюк и, делая вид, что хочу высморкаться, промокнул солёные капли.
-Ты плачешь?- заметила и удивилась Лера. - У тебя от музыки такие сильные эмоции. Милый мой мальчик...
Она сама обняла меня и нежно поцеловала своими сладкими губами. А я от этого чуть не разрыдался.
-Мне надо умыться, - сказал я. - Иначе я действительно разревусь.
-Иди. Вытрись моим розовым полотенцем.
Когда я вернулся, Лера протянула мне фотогрфию нот песни. Простейшие партии в скрипичном и басовом ключах. Слова песни под каждой нотой на английском.
-Где инструмент? - спросил я.
-Ты что, не заметил. В большой комнате. Идём.
Да, я действительно не заметил. Я думал, что это комод, на котором стояли белые слоники.
У них было концертное пианино «Бехштейн» с высокой декой, и клавишами с пластинками из слоновой кости. Откуда такое чудо, я спрашивать не стал. У них всё было необычно. Я открыл крышку, поставил ноты на откидной пюпитр инстумента и стоя, не садясь на банкетку(боже, у них была настоящая банкетка с подъёмным механизмом), начал наигрывать мелодию. И петь, подражая интонации битлов.
-А у тебя голос, - сказала Лера, - давай вместе как Поль и Джон.
И мы спели. Я, конечно, не всегда брал правильные ноты. «Это от волнения,»- утешал я себя. Но мы пели, подражая битлам, и это было здорово.
-Лера, - сказал я, когда мы пропели два куплета, и я исполнил проигрыш. - Это эдорово. Это просто. И мы можем.
-Да, мой мальчик, - сказала она и наши губы опять слились в поцелуе. Пятнадцатилетний юноша и четырнадцатилетняя девочка целовались как в зарубежном кино. Страстно и сексуально. Не знаю как у Леры, но мои брюки спереди намокли.
Услышав крик отчаянья, я решил притвориться. Закрыл глаза и замер.
Лицо Леры склонилось надо мной, я почувствовал её дыхание, свежее и здоровое.
Я не «подавал» признаков жизни.
-Валера,- спросила она, - ты сильно ударился?
-Я умираю, - процедил я сквозь зубы, - ты меня убила. Прощай...
-Я вызову «скорую», - сказала она с неподдельным испугом, и начала вставать.
Но я не дал ей этого сделать. Схватив её руками, перевернул и подмял под себя.
-Ах гад, - прошептала она, - ты притворился. А я действительно подумала, что...
Но я не дал ей говорить. Мой рот втянул её губы. Боже, какие они оказались сладкие. И она не сопротивлялась. Лера ответила на мой поцелуй.
-Ну и что дальше. - спросила девочка. - Ты овладеешь мной прямо на полу, как пишет в своих романах Гюи де Мопассан?
Мопассан в нашей семье тоже был под запретом, и собрание сочинений этого писателя закрывалось от меня на ключ.
-Милая, - ответил я, -ты же в брюках. Как я это сделаю? Или ты их снимешь?
-Конечно не сниму, потому что ещё не время. Мы с тобой знакомы несколько часов. А в дальнейшем, посмотрим.
От этой фразы в моих брюках напряглось всё, что можно. Слова были совсем простые, но очень сильно возбудили меня.
-Ого, - сказала Лера, - у мальчика эрекция.
Она оттолкнула меня. Я не сопротивлялся.
-Откуда ты знаешь такие слова? - удивился я.
-А со мной мама стала проводить беседы о половом воспитании, как только у меня начались месячные.
-Хорошая у тебя мама.
-Да, очень. А у тебя?
Я ничего не ответил. Моя мама панически боялась упоминания о взаимоотношении мужчин и женщин.
-Слушай, - предложил я, - давай всё-таки послушаем битлов.
-Давай.
Она поднялась, я тоже. Мы пошли в комнату брата, где стоял магнитофон.
Аппарат был огромный. Он стоял на журнальном столике и казалось, что хлипкая столешница вот-вот сломается под его тяжестью.
-МАГ-59 «Тембр». Три электромотора, выходная мощность — 3 Вт, вес -38 кг, - объявила Лера. - Его усилитель позволяет подключить две электрогитары. Низкие частоты иногда дают возможность услышать партию бас-гитары.
Она включила этого монстра. Раздалось вступление на губной гармошке. «Love, love me do, You know I love you. I^ll always be true,” - затянули высокие голоса.
-«Love Me Do”, - сказала Лера. - Первая песня группы, ставшая хитом.
Я узнал эту мелодию. Я её слышал раньше по передачам Би-Би-Си. Она потрясла меня тогда своей мелодичностью и простотой. Я слушал, затаив дыхание, и чуть не заплакал от умиления. Нет всё-таки заплакал, потому что слёзы наполнили мои глаза. Я вытащил платок из брюк и, делая вид, что хочу высморкаться, промокнул солёные капли.
-Ты плачешь?- заметила и удивилась Лера. - У тебя от музыки такие сильные эмоции. Милый мой мальчик...
Она сама обняла меня и нежно поцеловала своими сладкими губами. А я от этого чуть не разрыдался.
-Мне надо умыться, - сказал я. - Иначе я действительно разревусь.
-Иди. Вытрись моим розовым полотенцем.
Когда я вернулся, Лера протянула мне фотогрфию нот песни. Простейшие партии в скрипичном и басовом ключах. Слова песни под каждой нотой на английском.
-Где инструмент? - спросил я.
-Ты что, не заметил. В большой комнате. Идём.
Да, я действительно не заметил. Я думал, что это комод, на котором стояли белые слоники.
У них было концертное пианино «Бехштейн» с высокой декой, и клавишами с пластинками из слоновой кости. Откуда такое чудо, я спрашивать не стал. У них всё было необычно. Я открыл крышку, поставил ноты на откидной пюпитр инстумента и стоя, не садясь на банкетку(боже, у них была настоящая банкетка с подъёмным механизмом), начал наигрывать мелодию. И петь, подражая интонации битлов.
-А у тебя голос, - сказала Лера, - давай вместе как Поль и Джон.
И мы спели. Я, конечно, не всегда брал правильные ноты. «Это от волнения,»- утешал я себя. Но мы пели, подражая битлам, и это было здорово.
-Лера, - сказал я, когда мы пропели два куплета, и я исполнил проигрыш. - Это эдорово. Это просто. И мы можем.
-Да, мой мальчик, - сказала она и наши губы опять слились в поцелуе. Пятнадцатилетний юноша и четырнадцатилетняя девочка целовались как в зарубежном кино. Страстно и сексуально. Не знаю как у Леры, но мои брюки спереди намокли.
НЕМОГУМОЛЧАТЬ