Домой я пришёл сам не свой. Хорошо, что никого не было: родители на работе, сестра на «продлёнке». Но у меня были ноты битлов « Love me do” с текстом на английском яэыке. Я тут же сел переписывать ноты и слова к себе в тетрадь. На это ушёл почти час. Затем начал пытаться переводить текст на русский, и был ошарашен простотой и отсутствием «ложной пафосности» в содержании текста. Мне нравилось это выражение. В каком-то фильме я его услышал: «Прошу только без ложного пафоса», и запомнил.
В советских песнях влюблённые мужчины говорили высокие слова своим избранницам, обещая на почве любви нечто серьёзное. Например в фильме-спектакле «Свадьба с приданым», герои пели в унисон: «Я люблю тебя так, что не сможешь никак, ты меня никогда-никогда разлюбить».
Один из персонажей фильма «Верные друзья» вообще обещал своей любимой: «Посажу я для тебя сады весенние». Клялся, что «Все преграды я могу пройти без робости. В спор вступлю с невзгодою любой...» Интересно, где он возьмёт столько посадочного материала — саженцев?
А здесь — «святая простота». Это слова Яна Гуса, национального героя Чехословакии. Так он сказал старушке, которая подложила в костёр, на котором его сжигали как еретика, пучок хвороста, чтобы пламя разгоралось.
А у битлов. «Люби, люби меня. Ты знаешь, я люблю тебя. Я всегда буду верным, так что, плиз, люби меня». Здесь он, конечно, привирал, потому что в припеве есть такие строки: «Кто-то влюбился в кого-то нового. Кто-то любит, подобную тебе.» Намекает, что new не за горами, но пока любим друг друга.
Закончив, я подбежал к пианино, начал «бацать» и петь. Слова мгновенно отложились в моей голове, а руки уверенно попадали на нужные клавиши, хотя в левой руке приходилось брать целую октаву.
За этим занятием меня застала соседка, которая привела сестру с продлёнки, где она забирала их вместе со своим внуком.
-Чё играешь? - спросила она, любившая Зыкину, Могомаева и Краснознамённый, имени Александрова, Хор Советской Армии.
-Битлз, - ответил я, - «Люби меня» называется.
-Тлетворное влияние Запада, - тут же выдала соседка. - Это — стриженные под горшок волосатики?
-Они, - согласился я, - «Жучки-ударники», как их у нас в стране называют.
-Вот-вот, жучки. Жуки- короеды, разлагающие советскую мОлодежь. Лучше бы подобрал Муслимчика.
-А что именно?
-А вокруг голубая, голубая тайга... - завела она.
-Ну это вам сеструха моя подберёт, правда, Надь?
Сестра тоже училась в музыкалке, но на два класса ниже меня.
Но та ничего не ответила, и ушла в другую комнату. Соседка попрощалась и тоже удалилась, а я продолжал играть эту песню.
Вечером за ужином, я сообщил родителям, что теперь буду играть «ансамбль» с девочкой из «серого дома». Скрипачкой.
-А почему не у нас? - спросила мать.
-У них пианино концертное «Бехштейн» с накладками из слоновой кости на белых клавишах. А у нас инструмент - калужский «Аккорд», которой давно нужно настроить.
-А скрипка у ней, случайно не «Страдивари»? - съязвила мать.
-Как ты угадала, - парировал я. - «МастеровАя» модель «Страдивариус» чехословацкой фабрики «Кремона». Даже название одинаковое, как у родного города прославленного итальянца. Пиликает на скрипке великолепно, а на «фо-но» не хуже меня, хотя у ней это «общее фортепиано», а не специальность
-Я надеюсь во время ваших занятий будет присутствовать кто-то из взрослых? - спросил отец, который «блюл» мою нравственность.
-Конечно, - соврал я. - У них бабка очень строгая, сталинской закалки, ветеранша «ЗиЛа». Чуть что, по рукам.
-Ну тогда ладно, - согласился родитель.
-Кроме того, - заметил я, - девочка хромая. Во время родов ей повредили ногу.
-Откуда у тебя такие подробности? - начал заводится поборник нравственности, - во время родов...
-Дык, предмет такой проходим, «Анатомия» называется. Там и про роды, и про всё такое. Хочешь покажу?
ПапАне пришлось замолчать: «всё такое» он не любил.
-Ну ты бы мог как-нибудь пригласить девочку к нам в гости, - предложила мама, - сыграли бы вместе. Попили бы чаю. Как?
-Обязательно. Как только отладим, сразу приглашу. СбАцаем не хуже, чем Бэлла Давидович с Коганом.
Трапеза закончилась, и я стал делать уроки, чего страшно не любил.
На следующий день в школе, я подошёл к Тане Никитиной, однокласснице, которая тоже училась в музыкальке, но не в нашей. Таня мне очень нравилась, и мы с ней одно время даже «гуляли». Так называлась на жаргоне «любовь». Но ничего путного из этого не вышло, так как я пытался во время поцелуев, которые мне разрешались, протянуть руки к определённым частям тела девушки, что вверху, что внизу. Таня сказала, что она — комсомолка, и таких вещей недопустит.
-А что, комсомолки не «е...»? - был мой вопрос.
После этой попытки «любовь» прекратилась, но мы оставались хорошими приятелями.
-Тань, - спросил я, - ты в этом году «музыку» заканчиваешь?
-Да, а что? - насторожилась комсомолка.
(Продолжение следует)
НЕМОГУМОЛЧАТЬ