Предисловие. Этот мемуар написан от первого лица. Я внёс лишь стилистические и грамматические поправки в авторский текст.
1961 год стал переломным в жизни СССР. Перечислю события по значимости, но не в хронологическом порядке.
Во-первых, Сталина вынесли из мавзолея.
Во-вторых, в космос полетел Юрий Гагарин. Все радовались великой победе советской науки и искренне кричали "ура".
В-третьих, прошла денежная реформа. Заменили большие бумажки на маленькие.
Но самое главное, благодаря массовому жилищному строительству, начатому Хрущёвым, моя семья, как и тысячи других семей, переехала в отдельную, что очень важно, квартиру со всеми удобствами. С ванной и туалетом. С горячей и холодной водой. И даже с балконом.
Новое жильё находилось на улице Восточной, рядом с Дворцом культуры Завода имени Лихачёва(ЗиЛ) и стадионом "Торпедо".
Наш дом под №2 состоял из пяти восьмиэтажных корпусов, расположенных по окружности, с проходами и арками между ними. "Как крепость", - сразу определил я, - со стенами и воротами".
Внутри этой "крепости" находился двор, представлявший в то время песчаную пустыню, окаймлённую асфальтированными тротуаром и мостовой.
Этим сразу воспользовалась ребятня, разместив там несколько футбольных полей. И даже сколотила футбольные ворота.
Футбол был страстью мальчиков шестидесятых годов. А стадион "Торпедо" её только усиливал. Футбольная команда мастеров "Торпедо", став в 1960 году одновременно чемпионом страны и обладателем кубка СССР, была кумиром местного мужского населения.
Я и мой отец, Дмитрий Михайлович, работавший в медсанчасти ЗиЛа, "болели" за коллектив автозаводцев. За торпедовцев.
И вот в один прекрасный день папа приходит домой и сообщает, что приглашён на должность врача этой легендарной команды.
Здесь я делаю отступление, чтобы подробней рассказать про своего родителя.
В 1941 году, в возрасте семнадцати лет, его эвакуировали в составе ленинградского Ижорского завода в Свердловск. Паренёк был рукастый. Прекрасного фрезеровщика, его определили мастером в местное ремесленное училище. У него была бронь на призыв в армию. Но в конце 1943 года он, устав от полуголодного существования и местной шпаны, учившейся в "ремесле", подал заявление на фронт.
Попал в подводный флот, и чуть не погиб в первом же походе через полгода после окончания учебного отряда. Германский рейдер в Балтийском море забросал лодку глубинными бомбами. Но отец был везунчиком. Когда они вернулись в родную гавань, командование было удивлено, так как считало их погибшими.
А потОм ему опять привалила удача. Везунчик, чьорт побьери!
Во время нахождения в базе, отбирали матросов в военные училища. Так как он имел восьмиклассное образование, его направили сдавать экзамены в Одесское военно-морское медицинское училище. Народу не хватало, и хотя его знания были слабыми, он был принят. В сентябре 1944 года Дима Крестов стал курсантом. Четыре года интенсивной учёбы и муштры пролетели быстро, и он выпустился лейтенантом.
Черноморский, тихоокеанский и балтийский флоты. Севастополь, Поти, Владивосток, Петропавловск-Камчатский и Таллин - вехи его службы. Большя офицерская зарплата и "непыльная" работа, доступ к спирту сделали своё чёрное дело. Папаня стал выпивать, а потом и попивать. Но в нашей стране собутыльники всегда помогают друг другу, что в дальнейшем подтвердилось.
Но в 1957 году капитан-лейтенант Крестов как неперспективный офицер, был отправлен в запас. Во флот пришли медики с высшим образованием.
С орденом Красной звезды, ценимый фронтовиками, кортиком, оставляемым тогда офицерам на добрую память, и пенсией в 70 рублей по курсу 1961 года, он закончил военную карьеру. Имея двоих детей, семья обосновалсь в Москве по месту жительства моей матери. Мы ютились в маленькой комнатке, перегороженной пополам, в коммунальной квартире вместе с бабкой, дедом и сестрой матери.
Капитан-лейтенант запаса, обдумывая жизнь на "гражданке", справедливо решил, что не гОже ему работать в простой районной поликлинике или больнице. Он попробует устроиться в ведомственное медицинское учреждение. Брат моей матери, работавший всю жизнь на ЗиЛе, и лично знавший ещё его первого директора Лихачёва, посоветовал заводскую медсанчасть.
Надев свой парадный военно-морской костюм без погон, папаня двинул туда. Чем он обаял главврача медсанчасти, не знаю, но его назначили заведующим регистратурой с окладом в 95 рублей. Опять непыльная работёнка. А обычный врач имел тогда ставку только семьдесят рублей. Везунчик!
И вот, проработав там три года, и даже вступив в КПСС, отец перешёл в московское "Торпедо".
Тогда, в детстве, я особо не задумывался, как фельдшер мог стать "врачом" футбольной команды мастеров. Я даже не видел особого различия между врачом и фельдшером. Но кто-то ему помог устроиться на эту интересную работу. Думаю, главврач медсанчасти, с которым папаня наверняка собутыльничал. Потому что он продолжал попивать, что в быту оборачивалось скандалами. Мы с сестрой от этого страдали.
- Ничего, скоро мы получим новую квартиру, - успокаивала мать, - и папа успокоится.
Да, действительно, в такой тесноте жить было и физически, и морально - тяжело.
Но и переехав, папахен пить не переставал. Скандалы и ссоры продолжались.
И вот новая престижная работа. Я думал, что теперь всё будет хорошо, но...
(Продолжение следует)
НЕМОГУМОЛЧАТЬ