Соколовой Г. В. посвящаю.
Пролог.
Всё, больше никаких одесских шуточек. Это - серьёзно: учебное заведение Комитета госбезопасности СССР или...
Высшая школа.
Часть первая.
Однажды утром maman спросила меня, чем я думаю заниматься.
- Пойду на завод. Мы ведь на ЗИЛе практику проходили. - ответил я.
- А кто твою рОбу стирать будет?- задала она риторический вопрос, и ушла на работу.
Прошло несколько дней. Я был не у дел. Мой друг Боря, серебряный медалист, поступил в Первый МОЛМИ. Это - мединститут.
Мой одноклассник Тукманов стал играть за дубль команды мастеров футбольного клуба "Торпедо"(Москва).
Несколько девочек и мальчиков нашего класса поступили в ВУЗы. Но основная масса, в основном, дети из простых семей, пошли на производство. Метил туда и я.
Но через пару дней, вечером, maman вдруг сказала, чтобы завтра я целый день был на телефоне. Тебе позвонят из КГБ, и предложат работу.
Если бы я не сидел на диване, а стоял, то наверняка, упал от такого известия.
- А что я там буду делать? - наивно спросил я, представив себя сотрудником госбезопасности. Вот, юный дурак!
- Резидентом в Штаты пошлют. Всё узнаешь. И держи язык, сам знаешь где. - получил я в ответ.
И вот настал этот следующий день. Я ждал. Извините, но процитирую Александра Сергеевича: "...Как ждёт любовник молодой минуты верного свиданья."
Все ожидемые телефонные звонки раздаются неожиданно. Я взял себя в руки, и снял трубку. Но сердце рвалось наружу, а дыхание перехватывало.
- Здравствуйте. Это Олег Васильевич? - спросил приятный мужской голос.
Я даже растерялся.
- Здрасьте. Я. - ответил я.
- С Вами говорят из Высшей школы.
- Откуда? - спросил я, почему-то подумав, от волнения, что может звонят из какого-нибудь института. Ну, не дурак? Кто мне мог звонить.
- Вас предупреждали о звонке?
- Про высшую школу не говорили, - сказал я чистую правду, но про КГБ не заикнулся, ибо помнил, где держат язык.
- Извините. До свиданья. - телефон отключился.
Через пять минут позвонила maman и сказала всё, что она обо мне думает: - Это звонили из Высшей школы КГБ. У них так принято называть без аббревиатуры из трёх букв. Балда, жди, тебе позвонят снова. - сказала родительница.
Я понял, что таких чудаков на букву "мэ" как я, в госбезопасность не берут.
Но через час, всё тот же голос сказал по телефону, что это из Высшей школы.
- Вы хотите у нас работать? - поинтересовался звонивший.
- Конечно. Извините, я первый раз не понял...
Но из трубки было сказано, что завтра, в такое-то время, там-то. И что с собой взять. Никаких эмоций.
Я вышел на балкон. Ярко светило солнце. Внизу, а мы жили на седьмом этаже, шли люди по своим делам. Весело звенели трамваи. На соседний балкон вышла девочка Надя, с который я дружил, и не только.
- Как дела? - спросила она.
- Хорошо. - ответил я.
- Погуляем?
Я не успел ответить, как на балкон вышел отец Нади, не очень меня жаловавший, и увёл её в комнату.
Мир был прекрасен. "Каждый счастлив и весел в нашей великой стране...", стал я напевать песенку из фильма "Моя любовь".
Часть вторая.
Если ехать от метро "Динамо" в сторону центра, то конечная остановка троллейбусов - "Метро Белорусская". Выходящие пассажиры не обращают внимание на фасад неприметной серой пятиэтажки по правую руку. Сейчас там находится "Академия пограничной службы России". Над входом большая надпись: "Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим". Почему погранцы взяли строчки из песни про танкистов, не знаю. "Так надо" - сказал бы мент Володя из фильма "Бриллиантовая рука".
А в 1967 году в этом, на первый взгляд, небольшом здании, находилась "Высшая школа Комитета государственной безопасности СССР".
А домик-то не маленький. Это у него фасад такой, а весь он вытянут перпендикулярно от Лениградского проспекта оч-чень намного. Если стоять к зданию лицом, то слева, спустившись вниз с горки, окажешься у стеклянных дверей без надписи. Но посвящённые знают, что это Бюро пропусков.
Не без трепета, я открыл эти двери, и подошёл к окошку.
- Паспорт. - сказали мне.
Я дал. Мне в ответ, бумажку - временный пропуск.
- Позвоните по внутреннему телефону, назовитесь и ждите.
Я так и сделал.
Мне ответили. А через минут семь, открылась неприметная дверь в стене. Оттуда показался майор с синими гэбэшными петлицами.
- Прошу. - сказал он.
Я вошёл и увидел старшину-сверхсрочника, стоящего у конторки, который сверил мою личность с фотографией в паспорте, и сделал отметку в журнале о времени моего прохода в здание. А потом мы пошли с майором.
- Петров, Сергей Иванович. - представился он.
Интересно, подумал я. Наверно, ненастоящая фамилия, да и уж очень простое имя-отчетство. Я уже начал мыслить категориями спецслужбы.
Мы поднялись по лестнице и попали в большое фойе у центрального входа. Видимо, была учебная перемена и толпилось много курсантов в парадных мундирах с синими погонами и петлицами. И в синих галифе, отличительном знаке курсантов-гэбистов, от всех остальных.
Мы подошли к лестнице, чтобы подняться на следующий этаж. Сбоку от лестницы в прозрачном плексигласовом футляре находилось знамя, а рядом с автоматом на груди, стоял курсант-часовой. Проходя мимо знамени, Сергей Иваныч прижал опущенные руки к туловищу, а голову резко повернул налево, на знамя. Позже, в армии, я узнал, что это отдание чести без головного убора. А знамя части надо приветствовать всегда, когда проходишь мимо него. Я знамя приветствовать, естественно, не имел права.
Мы прошли по длинным коридорам, и я ощутил "огромность" этого здания. Ведь там находились курсантские спальни, столовая, души и туалеты, аудитории, классы и лаборатории, ленкомнаты, кабинеты и актовый зал. Я этого ничего не видел, но представлял, вовсю ощущая себя гэбэшным опером.
Наконец, мы вошли в дверь, на которой висела табличка "Лаборатория криминалистики". Я был в восторге. Ну, думаю, мне начинают показывать Школу. Куда поведут ещё?
Нам навстречу вышел высокий, худощавый, седой человек.
- Галка, - представился он.
Я подумал, что это агентурный псевдоним. Во, дурак!
- Галка Михаил Петрович, начальник лаборатории. - пояснил майор. - А Вас мы хотим видеть здесь лаборантом. Ответствнным за учебные фильмы.
Мой восторг немножка поблек. Но ничего, решил я, тоже, наверно, неплохо.
Я коротко рассказал о себе. Майор и Галка слушали и не задавали вопросов.
Потом майор повёл меня в "кадры", где мне дали анкету, бланк заявления. Я с трудом всё это заполнил, потому что для меня это было новым и неожиданным. Особенно графы, есть ли родственники за границей, и не был ли я на оккупированной территории. Девушка-кадровичка помогла мне всё оформить. Взяла у меня три маленьких фотки, оставшихся после поступления, вернее, не поступления в университет.
Пришёл майор, вывел меня через ту же дверь, и сказал, что бы я позвонил через три дня, и дал свой прямой номер телефона.
Я уходил окрылённый, представляя, что мне вручат красное удостоверение с надписью "КГБ СССР". И на вопросы знакомых, я буду отвечать "через губу", что работаю в Органах. Ну, а очень любознательным, покажу издали свои корочки.
Все три дня я был очень счастливым. А на четвёртый начал звонить. Я звонил с 10 утра до 6 вечера, каждые пятнадцать минут. Телефон не отвечал. На следующий день тоже. Наводила справкичерез свои каналы и maman, но всё бесполезно. Было принято решение, чтобы я поехал на "Белорусскую".
В бюро пропусков на мой вопрос, где найти майора Петрова, отвечали, что справок не дают. Что делать, я не знал. Я целый день звонил ему по внутреннему номеру, и, наконец, о чудо, он взял трубку. И как-то неуверенно начал объяснять, что он отсутствовал, был очень занят. Сказал, чтобы я звонил завтра, но с городского.
Я стал звонить, но он опять не брал трубку. Не хотел со мной разговаривать. Сейчас я понимаю, что у гэбэшников уже тогда были телефоны с определителем номеров. А все ваши разговоры, как сейчас говорят в любой зачуханной фирмёшке, записываются. А уж в Конторе Глубокого Бурения всё было на высоте.
Я решился на отчаянный шаг. На следующий день я пошёл к центральному входу, открыл дверь и увидел двух солдат-срочников, болтавших между собой. Они с удивлением уставились на меня.
- Ребята, а можно попросить сюда офицера? - спросил я.
Моё появление и мой вопрос вогнали их в ступор. Они не знали, что делать. Пришёл какой-то пацан в закрытую организацию, да ещё и офицера требует.
Но вдруг я увидел своего майора, проходившего по фойе. Его величество случай, решил мне помочь.
- Товарищ майор, Сергей Иванович! - закричал я.
Майор обомлел, но скрыться он уже не мог.
Я прошёл между двух карульных как тёплый нож сквозь сливочное масло. Солдатики хотели схватить меня, но майор дал им отмашку. Он был в полевой форме защитного цвета. С ремнём, портупеей и кобурой за спиной на правой ягодице. На его левом рукаве была красная повязка с золотыми буквами - "Дежурный по части".
Он вывел меня в предбанник. Мы отошли подальше от солдат, и он сказал.
- Есть противники твоего устройства к нам. Но раз ты прорвался, значит хочешь у нас работать. Пошли.
Он провёл меня через солдат, сказав, что я с ним. Караульщики только козырнули в ответ.
Он повёл меня к главному кадровику. Мы вошли в большой кабинет. Там сидел за столом краснолицый полковник. Он удивлённо посмотрел на майора, но ничего не сказал. А Сергей Иваныч сказал, что надо решать. Полкан попросил меня подождать за дверью. Я ждал минут двадцать, и слышал, как они ругались. Вернее полкан орал на майора, а тот ему что-то отвечал, но не так громко.
Я понял, что идёт сражение за меня. Группа сотрудников, которую представляет майор, хочет меня взять на работу, чтобы получить возможность устраивать нужных людей в гостинице "Россия". Полковник, чьи интересы он представлял, не знаю, категорически против. Ему наплевать на гостиницу "Россия".
Наконец позвали меня. Лицо майора Сергея Иваныча стало одного цвета с полковничьим. Мне протянули бумажку, сказав, что это направление в поликлинику КГБ. На медосмотр. Если окажешься годен, возьмём.
Я оказался негоден. Анализ моей мочИ забраковали.
Потом я пересдал анализ в районной поликлинике, и в медсанчасти ЗИЛа, куда имел пропуск. Врач сравнил результаты и сказал, что у меня всё в норме.
Эпилог.
Меня не взяли в Высшую школу. Но, что Бог не делает, всё к лучшему, как говорила моя бабушка.
А Высшая школа не получила прАва устраивать нужных людей в гостиницу "Россия". Нет, они, конечно устраивали своих людей, для Конторы нет преград. Но официально.
А так, чтоб по блату - фиг.
Помечтаю немного. Если бы работал там, то мог потом и учиться в Школе. И служить в ПГУ(Внешняя разведка). Попасть в Дрезден. Подружиться кое с кем. И стать олигархом. И...
Но когда-нибудь народ нас, в конце концов, свергнет и расстреляет.
Нет, каждому своё, как было написано на воротах Бухенвальда.
НЕМОГУМОЛЧАТЬ