Вообще надо сказать, что каждая из специальностей трудна и требует умения и сноровки. Планшетист долго вырабатывает "красивый почерк" в письме на планшете. К тому же он пишет цифры задом-наперёд, чтобы на внешней стороне планшета офицер-направленец и диктор, считывающий данные, могли их видеть, как положено. Планшетист делает проводку нескольких целей, в зависимости от интенсивности полётов. А на учениях наносит до десятка трасс самолётов. У асов-планшетистов цифры каллиграфические, а трассы - ровные и красивые.
Диктор считывает каждую точку проводки, где указано реальное время. Причём он должен автоматически определять координаты целей, ориентируясь на большие и малые квадраты планшета. И должен постоянно говорить, говорить и говорить, обходя по периметру все направления. Для меня профессия диктора представлялась самой сложной в нашей работе.
Но вернёмся на моё боевое дежурство в тот день. Майор ушёл в РИЦ, оставив нас одних. Я тут же сел за аппарат и стал писать телеграфисткам послания и маленькие стишки. Из-за перегородкой доносились их весёлые восклицания и смех. Смена началась.
Через полчасика пришёл солдат-электрик подсоединять деревянную "штуку" к электросети. Вся проводка размещалась на потолке и в стенах. Он отодвинул створки раздвижных панелей на потолке и стенах, и начал свою работу. Через час закончил и ушёл. Смена прошла спокойно, особой работы не было.
А на следующий день случился скандал. Оказывется в наше дежурство не прошёл сигнал "Монолит" с московского КП. Этот сигнал - проверка всей связи войск ПВО страны. Москва передаёт "Монолит" по всем соединениям ПВО. И вот к нам он не поступил.
Проверкой занялся Особый отдел, который являлся представительством КГБ в Вооружённых силах СССР. Особистов боялись все офицеры. Солдаты про них знали мало, пока кто-нибудь не сталкивался напрямую.
И вот через день, когда наш взвод работал в послеобеденную смену, к нам на "Оповещение" пришёл высокого роста капитан с погонами лётчика. В это время в нашем закутке находился наш офицер, майор Иванов, по прозвищу КОка. Майор вскочил перед капитаном, млдшим по званию, чего я никогда раньше не видел. Тот поздоровался с ним за руку, а затем обратился к нам, солдатам. Я сидел за аппаратом в наушниках и работал. Напарник стоял рядом с Кокой.
- Как служба, бойцы? - поинтересовался капитан.
- Нормально, - ответил напарник.
Я, поскольку вёл запись, просто кивнул головой.
Кока встал из-за специального столика с телефонами, и сказал капитану, что ему надо в РИЦ. Тот кивнул.
А капитан начал с того, что проинформировал нас о том, что во время нашей смены не прошёл сигнал. А все кабели и провода проходят здесь. И стал задавать нам вопросы. Откуда мы, кто родители и прочую хлабуду. Хотя наверняка успел познакомится с нашими личными делами. Наконец, я не выдержал и сказал:
- Товарищ капитан, извините, но мне надо работать. Опросите моего товарища, потом он сядет за аппарат, а Вы поговорите со мной.
Капитан обомлел. Неудовольствие отразилось на его лице - с ним так, вероятно, никто раньше не разговаривал. Но он справился с эмоциями, улыбнулся, сказав, что понимает. Затем отправил моего напарника "покурить", а сам поднялся ко мне на помост. Слева от меня на потолке находилась выдвижная панель, которую он открыл. И стал доставать оттуда почтовые конверты, сухари, кусочки сахара. Я был удивлён, потому что никогда не пользовался этим схроном. Но у нас в роте три расчёта "записывающих", и кто-то из солдат облюбовал это место.
-Твоё? - спросил капитан.
- Никак нет.
- А чьё?
- Не могу знать.
Все ответы по уставу. Но капитан не унимался. Он засовывал руку всё глубже в нишу потолка. Но там ничего не было.
- И ты совсем не пользуешься этим местом?
- Никак нет.- мои ответы продолжали быть лаконичными.
- Ты, что же, никогда не пишешь писем? - интересовался капитан.
- Так точно. - ответил я, - На боевом дежурстве не пишу. Только в личное время в ленинской комнате.
- Все пишут, а ты нет?
- Не видел, как пишут другие. На боевом дежурстве нельзя отвлекаться.
Я отвечал по-военному чётко, акцентируя слова "боевое дежурство".
Капитан задвинул панель. Спустился с помоста и, не попрощавшись, ушёл.
На следующее моё дежурство он пришёл снова. Опять полез в потолок, и опять стал задавать вопросы.
- Я разговаривал с другими солдатами, - начал он, - они сказали, что все эти конверты и сухари твои.
- Назовите фамилии, кто именно сказал. - попросил я.
- Неважно. Сказали.
- Тогда остаётся снять отпечатки пальцев со всех "записывающих", и сравнить их с имеющимися на конвертах и хлебе. - невозмутимо ответил я.
- Снимем, если надо.
И особист ушёл не прощаясь.
И началось. Он приходил на каждое утреннее и дневное дежурство, когда работал я. И задавал одни и теже вопросы, надеясь поймать меня на несовпадениях.
Потом он сменил тактику.
(продолжение следует)
НЕМОГУМОЛЧАТЬ