Москва. Госдача Минвнешторга в Серебряном Бору.
На самом деле это служебный особняк КГБ, где руководство спецслужбы встречается с агентами, работающими под прикрытием советских торговых представительств за рубежом.
На самом деле это служебный особняк КГБ, где руководство спецслужбы встречается с агентами, работающими под прикрытием советских торговых представительств за рубежом.
На просторной застеклённой веранде большого двухэтажного дома, до революции принадлежавшему какому-то русскому меценату, где он принимал творческую элиту того времени, расположились за столом и беседуют, начальник Третьего управления(контрразведка) КГБ Устинов и заместитель резидента в Турции Гейдаров Ариф Назар-оглы.
Только что отобедав, пьют чёрный кофе, приготовленный в «турке» на противне с раскалённым песком. На столе стоят изящно выгнутые стаканы с ледяной водой.
- Мы правильно пьём кофий, Ариф Назарович, - спрашивает генерал, - глоток крепкого чёрного напитка без сахара, а затем глоток ледяной воды?
- Так точно, товарищ генерал, - отвечает полковник, - контраст горячего и холодного позволяет оттенить вкус кофе. Сейчас в Турции так пить кофе можно не везде. Повсюду «эспрессо», «американо» и прочая дребедень.
- Ариф Назарович, мы не на Лубянке, поэтому давайте без чинопочитания.
- Спасибо, Иван Лаврентьевич. Мне это очень приятно.
- Последняя шифровка, - продолжает Устинов, полученная от Фёдорова, - привела нас в восторг. Завербовать црушника за три дня, это за гранью фантастики.
- Я сам такого не ожидал. Получилось как в кино про «шпиёнов». Почти что «вы болван, Штюбинг».
- Кстати, мой любимый фильм, - улыбается генерал, - Кадочников там хорош.
- Несомненно. Я тоже его люблю, - соглашается полковник, - целый месяц я охотился за американцем, и, наконец, он наш.
- Прошу вас доложить всё очень подробно, - приказывает генерал.
- Есть, подробно, - отвечает полковник, сделав глоток горячего кофе и остудив его глотком ледяной воды. - Мы летели с ним в одном самолёте...
И мы видим то, что рассказывает Гейдаров, на экране.
- Господа пассажиры, - объявляет стюардесса. - Наш самолёт совершил посадку в аэропорту Стамбула. Просим соблюдать порядок при выходе. Первыми покидают салон пассажиры, чьи места расположены в хвосте авиалайнера. Не забывайте свои вещи. Благодарю за внимание.
Эймс, разбуженный голосом бортпроводницы, срывает очки для сна, и поворачивает голову направо, видя перед собой лицо пассажира, который в этот момент тоже снял свои тёмные очки, чтобы протереть стёкла. Увидев друг друга, они на минуту замирают, потрясённые, но потом, как обученные агенты спецслужб, берут себя в руки и отворачиваются. Каждый помнит наизусть лицо своего визави, потому что подолгу изучал различные фотографии, имеющиеся в своих резидентурах.
Гейдаров встаёт и направляется к выходу. За ним торопится Эймс, боясь потерять его из виду. Он следует за ним на приличном расстоянии до стоянки такси. Гейдаров садится в машину и называет водителю отель. Это «Pera Palace», старейшая гостиница в Стамбуле, где останавливались многие знаменитости. Именно там ждали отправления поезда пассажиры знаменитого «Восточного экспресса». Агата Кристи, тоже гостившая в «ПерА Паласе», под впечатлением от путешествия этим поездом, написала свой блокбастер «Убийство в «Восточном экспрессе».
Олдридж Эймс, севший в автомобиль, приказывает шофёру следовать за такси, везущим Гейдарова. Они почти одновременно подъезжают к гостинице. Расплатившись, идут ко входу.
Но тут Гейдаров резко останавливается и наклоняется, делая вид, что у него развязался шнурок на ботинке. Эймс чуть не наталкивается на него, но вовремя останавливается. А Гейдаров этот трюк сделал для того, чтобы лишний раз убедиться, что не ошибся, узнав американца. Они друг за другом входят во вращающиеся двери отеля и направляются к портье. Но если у Гейдарова забронирован одноместный номер, и ему, предъявившему диппаспорт, сразу дают ключи, то у американца место в другой гостинице в квартале отсюда.
Гейдаров отправляется к лифту, а Эймс узнаёт в рецепции о наличии свободных мест. Портье сообщает, что имеется только очень дорогой «Люкс.» Не раздумывая, Олдридж соглашается, берёт ключи, а счёт за проживание и пользование мини-баром, просит направить затем в консульство США в Стамбуле, предъявив удостоверение американского служащего военной базы «Инджирлик».
Оба постояльца, приняв душ, и немного отдохнув, направляются в бар гостиницы...
Мы снова на госдаче. Гейдаров прерывает свой рассказ, чтобы сделать глоток воды. Горничная приносит им на подносе новые чашки кофе и ликёрницу с крошечными рюмочками.
- Прервитесь, Ариф Назарович, - говорит Устинов, - выпьем теперь кофе с ликёром, как я пил когда-то в Италии времён Муссолини. Чудесный «Фернет Бранко». Друзья, зная мою любовь к этому напитку, балУют меня, привозя иногда из Милана бутылочку.
Он наливает в рюмочки ликёр.
- С удовольствием попробую, - говорит Гейдаров. - никогда не пил.
- О, это замечательный горький травяной ликёр(биттер). Крепкий — 45 градусов. Помогает пищеварению и хорошему настроению. Особенно «фернеты» популярны в Аргентине, но их пьют даже в Чехословакии. Правда, настОянные на местных травах.
Пригубив ликёр, собеседники пьют кофе.
- Продолжайте, - ставит чашечку генерал.- Что было дальше?
- Он подошёл ко мне прямо у стойки бара... - начинает полковник.
Мы опять видим происходящее. К стойке бара, где на высоком табурете сидит Гейдаров, подходит Эймс.
Далее разговор ведётся по-английски с закадровым переводом.
- Товарищ, - начинает американец, - мы летели в одном самолёте. Я могу вас угостить.
- Почему товарищ? - спрашивает Гейдаров, пьющий из широкого и низкого гранёного стакана свой любимый скотч «Dalwhinnie”, пятнадцатилетней выдержки, приготовленный из высокогорного солода без зернового купажа.
Он чувствует по запаху, идущему от Эймса, что тот изрядно пьян. Видимо, малец сильно опустошил мини-бар в номере.
- Но вы же русский, - говорит тот, - русский, хотя и не русский...
У него всё больше заплетается голос. Гейдаров с удивлением смотрит на него.
- Вы — азербайджанец, - с трудом произносит тот. - Я не пьян. Хотите, я закажу «бурбон.» Мы американцы пьём «бурбон.» Он из кукурузы. А мы, американцы, помешаны на кукурузе. Поп-корн, спиртное, хлопья на завтрак... Всё из неё. Хрущёв тоже хотел выращивать в России кукурузу, но вы его свергли, и поэтому закупаете пшеницу у нас.
Гейдаров с опаской смотрит на турка-бармена, который нвчинает прислушиваться к разговору. Наверняка осведомитель полиции, а может и МИТа, поскольку в гостинице живут только иностранцы.
- Слушай, друг, - обращается Гейдаров, - давай я провожу тебя в номер.
- Хорошо, товарищ, друг, ёлдаш, проводи, - куражится тот, - у меня «Люкс», посмотришь, как живут американцы.
Они идут к лифту и поднимаются на последний этаж, где расположены самые дорогие номера отеля. Эймс отпирает дверь, пропуская Арифа вперёд. И тут он преображается. Пьяного и след простыл.
- Удивляешься, - с сильным акцентом говорит Олдридж по-русски, - мой язык плох, но ты меня понимаешь. Я трезв как стекло, так у вас по-русски, а не в «стэльку пьянь» - это тоже ваша разговорка.
- Поговорка, - настораживается Ариф.
«Вот так сопляк, как играет роль.» - думает он про себя.
- Я выпил глоток вашей водки, - продолжает тот, - она сильно пахнет,. Затем долго полоскал рот. А ты подумал, что я пьян?
- Что тебе надо от меня? - спрашивает Гейдаров, - говори поскорей.
- Не задерживай добрих льюдей, - добавляет американец, а потом ошеломляет, - я хочу сотрудничать с вами.
Они переходят на английский. Гейдаров подозревает, что это провокация и не исключено, что в номер вскоре ворвутся полицейские или коллеги американца.
- Не волнуйся, - успокаивает тот, - и не ломай голову, почему я так решил. Я не идейный борец и ненавижу коммунизм. Вы — нищая страна, где народ прозябает под игом большевиков. Но я люблю, очень люблю деньги. А моя зарплата, как говорят у вас, маленькая. Если вы будете мне хорошо платить, я буду работать на проклятый СССР.
- Но ты же ещё не располагаешь никакими интересующими нас материалами.
- Ничего, я буду двигаться по службе. Я не спец по вербовке, поэтому Кларридж хочет отправить меня домой, в Лэнгли, заниматься аналитикой.
- Ну вот это интересней, - говорит Гейдаров, - но кто даст гарантии, что ты не двойной агент?
- Деньги.
Он достаёт из кармана пиджака пачку долларов.
- Здесь две тысячи, - говорит Эймс, - они для вербовки. Я должен вручить их тебе. Мы знаем, что тебя скоро отправят домой, но мы хотим с тобой сотрудничать.
- Я должен подписать какие-то бумаги?
- Конечно. А иначе я не могу отдать сразу такую сумму. Только половину. Но мы поступим так. Я оставлю деньги себе, но скажу, что отдал как аванс русскому. А ты мне, в свою очередь, тоже дашь такую сумму.
- Но у меня нет с собой такой суммы, - говорит Гейдаров.
- Ты меня обманываешь. Вы не жалеете на вербовку ничего. У вас несчитанные деньги. О, мы знаем про вас много.
- Хорошо, я дам тебе тысячу, - говорит Ариф, доставая деньги. - Ты скажешь, что склонил меня к сотрудничеству. Кто у тебя прямой босс? Ты назвал Кларриджа. Резидент?
- О, вы знаете про нас тоже много.
- Здесь все знают друг про друга «всё и вся». Есть такая поговорка у русских. Мы с тобой погуляем ещё денёк. По ресторанам, кабаре и прочим местам...
- А как насчёт публичного дома. Если ты посетишь бордель, моё начальство сразу поверит, что я тебя завербовал.
- Исключено. Я на это никогда не пойду. Через два дня ты приедешь в Анкару, где мы обо всё договоримся. И, главное, о твоём денежном вознаграждении. Но я не пойму, так просто предать свою страну...
- Ничего личного, только бизнес, - говорит Эймс. - Наш режиссёр Коппола снял фильм о мафии - «Крёстный отец». Это оттуда. Но ты никогда не сможешь посмотреть этот фильм. В Турции он не выйдет на экраны, а у вас тем более...
Мы опять на госдаче.
- Вот так он сам и предложил работать на нас. Сам, без всякого нажима с моей стороны. Как в сказке.
- Это хорошо. «Мы рождены, чтоб сказку, маете ли, сделать былью»,- как говорил товарищ Саахов в фильме «Кавказская пленница».
- Да, фильм Гайдая. Отличная картина.
- И про турецкого разведчика он сам рассказал? Про того, что хочет попасть в Баку из посёлка Сарпи в Грузии?
- Да. Это, как вы знаете, Абас. Он есть в нашей картотеке резидентуры.
- Знаю, в шифровке указано. Это стыкуется с данными турецкого майора, приславшего нам информацию. Так что Ариф Назарович, поедешь ты в Сарпи и будешь руководить действиями наших погранцев при переходе Абаса в Грузию. Только ты знаешь его в лицо, даже если он загримируется. Поможем ему добраться до Баку, а там будем плотно следить, как он выйдет на крота в штабе ПВО.
- Так я в Турцию не вернусь?
- Нет. Надо же поддерживать сплетни в посольстве, как мы строго поступаем с провинившимися агентами, невзирая на звания. И Кларриджа убедим, что Эймс не смог тебя завербовать. Он его отправит в штаты. А там мы с ним начнём плотно работать. Деньги любит, значит будет сотрудничать. А ты отдохнёшь с женой в санатории ЦК, как?
- Есть. Но хотелось бы в нашем ведомственном...
- Нет. Тебе светиться нельзя. Будешь на берегу моря в отдельном доме. Вокруг ни души, только обслуга, наши люди. Ты и жена. Но сначала Сарпи. Через день поезжай. Решение принято у СамогО. Ясно.
- Так точно, товарищ генерал.
- Сейчас за тобой приедет машина. Домой, а послезавтра в Грузию. Благодарю за службу, полковник. У нас на тебя большие планы. Тебя ждёт центральная Европа.
- Служу Советскому Союзу!
(Продолжение следует)
НЕМОГУМОЛЧАТЬ