Турция. Городок Кемальпаша.
Хирам Абас нервно ходит по комнате служебной квартиры местной жандармерии, где его поселили. Он пытается дозвониться до Анкары, но связь плохая. Он в бешенстве и чуть не разбивает телефонный аппарат.
Хирам Абас нервно ходит по комнате служебной квартиры местной жандармерии, где его поселили. Он пытается дозвониться до Анкары, но связь плохая. Он в бешенстве и чуть не разбивает телефонный аппарат.
Поразительно, но никто из местной жандармерии, погранохраны и военных не спешат оказать помощь. Он опять снимает трубку и пытается набрать номер, но всё бесполезно.
Раздаётся стук в дверь. Это его ещё больше злит. Но надо взять себя в руки. В ЦРУ учили разным приёмам. Он делает несколько глубоких вздохов. Стук повторяется.
- Кто там? - спрашивает он теперь почти спокойным голосом.
- Хамид Юксель, - раздаётся за дверью.
Абас думает пару секунд, соображая, кто этот незнакомец.
- Зайдите, - прглашает он, а сам выдвигает ящик стола, где у него лежит на всякий случай заряженный «Yavuz”.
Входит, стуча палочкой, хромой подполковник. Он направляется к Абасу и протягивает руку. Выдержав паузу, тот протягивает свою. Они здороваются.
- Садитесь, - указывает он на стул.- Что привело вас ко мне?
- Вы здесь два дня, но ничего не предпринимаете. И я вижу, а я многое вижу, что несмотря, что вы сотрудник МИТ, никто вам не оказывает никакой помощи.
- Ничего, я дозвонюсь до Анкары, и этих людишек приведут в чувство.
- А вот этого я делать вам не рекомендую. Вы сразу получите столько врагов, что вообще ничего не сможете сделать.
«Кто он такой, что даёт мне советы,» - думает Абас.
А Юксель, как-будто читая его мысли, говорит:
- Вы, конечно, можете меня отправить за дверь. Но я разведчик. Когда моя нога была цела, я несколько раз пробирался на территорию, контролируемую курдами. И не разу не попался. А у курдов разговор короткий. Сначала пытки, которые даже у нас не применяются, а потом — в пропасть.
- Я повидал всякого. Тоже был на вражеской территории. Пробирался в тыл врага. В Ливане, например...
- В Ливане, - перебивает подполковник, - всё было намного проще, чем здесь. Советская граница неприступна. Вас загонят как зайца, и поймают.
- Вы не знаете меня...
- Я повидал многое. И искренне хочу вам помочь. И кое что разузнал про вас...
- А вот это называется — государственная измена. - Абас достаёт пистолет. - Немедленно называйте источники, а то я...
- Что, будете стрелять? - невозмутимо спросил Юксель. - Тоже не советую. В Кемальпаша начали ходить слухи, что приезжий из Анкары хочет перейти границу. А ещё услышат стрельбу.
Абас направляет пистолет на хромого:
- Быстро, кто вам рассказывал про меня и, кто распространяет слухи.
- Хорошо, - невозмутимо говорит Юксель, - расскажу. Только оружие уберите, может выстрелить.
- Это мне решать...
Подполковник медленно поднимается со стула, опираясь левой рукой на клюку, а правой быстро хватает палку ближе к основанию. Затем резко, захватив рукояткой трости ладонь Абаса, поднимает её вверх. Раздаётся выстрел. Пуля попадает в большой портрет Ататюрка, висящего на стене. Юксель резко выворачивает палку, и пистолет падает на пол. Абас, не ожидавший такого отпора, на мгновенье столбенеет, но хромой говорит:
- Вчера я разговаривал с Эрсином, директором МИТ. Твоим шефом. Он мой друг ужЕ много лет. Он просил тебе помочь. Можешь взять пистолет. Только больше не балУйся. Достал оружие — стреляй сразу. По ногам. Промедление смерти подобно.
На выстрел прибегает начальник жандармерии с пистолетом в руках.
- Что здесь происходит? - кричит он.
Увидив простреленный портрет Ататюрка, кричит:
- Это преступление. В городе, носящего имя Кемальпаши, стреляют в портрет основателя нашего государства. Я вынужден...
Но его прерывает внезапно раздавшийся телефонный звонок. Абас берёт трубку.
- Да. Я, господин генерал, да, - говорит он, - помощь со стороны жандармерии почему-то не оказывается. Да, а он помогает. Юксель. Передать директору жандармерии, что он лишится погон и должности. Хорошо. До свидания, господин генерал. Всё будет исполнено.
Воцаряется тишина. Директор жандармерии убирает пистолет в кобуру. У него вид побитой собаки.
- Капитан Карим, - говорит Абас. - слышали? И держите свой язык за зубами, что вы здесь видели. Понятно?
- Слушаюсь, - дрожащим голосом отвечает тот. - Я скажу, что пистолет случайно выстрелил и... Я могу идти?
- Можете. И вечером план.
Карим уходит.
- Он ничего не сможет вам предложить, - заявляет Юксель. - Он здесь занимается другим делом.
- А почему генерал Эрсин не предупредил меня о вас? - спросил Абас.
Юксель сразу не отвечает, а пристально смотрит в глаза Хирама.
- Он хотел ещё раз убедиться, что вы тот человек, который сможет выполнить любое задание. Поэтому я разыграл эту сценку.
- Но я ведь мог застрелить вас.
- Не думаю. Я хоть и хромой, но за себя постоять смогу. А клюку я освоил в совершенстве. Но вы повели себя, как надо. Измену надо пресекать безжалостно.
- Да, подполковник, честно скажу — не ожидал.
- Надо быть готовым ко всему. Давайте присядем. Я вам расскажу о моих соображениях.
- Внимательно слушаю.
- Раз в неделю и по праздникам родственники ходят навещать близких с той и другой стороны. Русская погранслужба знают всех этих людей. У них на каждого досье.
- Значит мне под личиной родственника пройти не удастся?
- Не спешите. Исключения составляют рождение ребёнка и смерь члена семьи. Здесь иногда разрешают проходить границу и родственникам, не живущим здесь, приезжим. Но всё это очень сложно. Идёт серьёзная проверка, что легче произвести разведку боем, как на войне. Это к слову.
- Значит у меня нет шансов?
- Шанс есть всегда, пусть и минимальный. Только это я и могу предложить.
- А есть на примете роды или смерть?
- Есть. В Сарпи тяжело болеет один старик. Не исключено, что может скоро предстать перед Аллахом.
- А нельзя ускорить, так сказать, его встречу с гуриями?
- Даже не думайте об этом. Мы не на войне. Заметно, что вы безжалостно расправлялись с повстанцами и «левыми».
- Это генерал вам сказал?
- Да. Я тоже не гуманист. Но не хочу портить свою репутацию здесь.
- Но надо что-то делать.
- Вы думаете это быстро. Мне нужно провести работу здесь с главой семьи умирающего родственника. А ему там, в Сарпи. Я думаю это будет стОить больших денег.
- Любая сумма.
- Хорошо. Надо решить, как вы будете скрываться после похорон. Пограничники присутствуют на всех мероприятиях. Они внимательно следят за каждым.
- Да, я об этом не подумал.
- И, наконец, вы должны принять образ того родственника, за кого себя выдаёте.
- А нельзя проще. Мне с аквалангом переправиться на ту сторну....
- Я вижу вы насмотрелись американских боевиков. А здесь не кино. Не исключена и ваша гибель, если КГБ не сможет вас взять живым.
- А почему КГБ?
- Погранвойска советов входят в структуру КГБ. Неужели вас не учили в ЦРУ?
Абас молчит. Он чувствует какой это умный и опытный человек.
- Господин Абас, - говорит подполковник, - завтра мы с вами проведём рекогносцировку местности. Я познакомлю вас с данными на эту семью. А сейчас вам надо отдохнуть, всё-таки у нас с вами была экстремальная ситуация.
«Жалеет меня подполковник. У него срыва не было.» - думает Хирам.
- Господин Абас, - Юксель указывает на испорченный портрет, - снимите со стены пашу Ататюрка. Заверните в простыню. Я отнесу его к себе, а завтра дам вам новый. У нас в муниципалитете их очень много. Договорились?
(Продолжение следует)
НЕМОГУМОЛЧАТЬ