Про Америку я узнал, когда мне было лет пять. Она была плохая. Даже очень плохая. По телевизору и по радио её постоянно ругали. Я видел заголовки газеты "Правда", которую выписывали родители. В Америке много безработных. Там убивают негров. Газета клеймила американских милитаристов и поджигателей войны. На карикатурах Бориса Ефимова и Кукрыниксов изображался американский империалист, сидящий на мешке с деньгами, с сигарой во рту. В руках у него были бомбы и ракеты с буковками "А", что означало - атомные. Когда я играл в солдатики мой дед постоянно говорил мне:
- Ты как Эйзенхауэр. Развязываешь войну
- Кто это? - спрашивал я.
-Американский президент. - отвечал дед и уходил из комнаты курить папиросы "Север." Фамилия Эйзенхауэр звучала необычно. Потом узнал его имя, - Дуайт. Дуайт Эйзенхауэр. Как красиво, думал я.
У деда было американское пальто коричневого цвета из буйволиной кожи. Такими пальто американцы комплектовали свои автомобили, поставляемыми по ленд-лизу, - студебеккеры, доджи и виллисы. Однако пальто не доставались простым водилам, а расходилось по начальству. Но поскольку дед возил министра трудовых резервов, то получил его с барского плеча. Дед носил пальто до самой смерти. Ещё была столовая ложка из нержавейки с клеймом "USArmy". Она тоже досталась деду, наверно, вместе с американской тушёнкой. Потому что винтики и гаечки дед держал в большой жестяной банке из-под такой тушёнки. Банка была золотистого цвета с надписями на английском языке. Американские вещи окружали меня с юных лет.
Потом наступила оттепель. Хрущёв посетил США. В Москве открылась американская выставка. Родители принесли оттуда буклеты. Цветные, на гладкой лоснящейся бумаге. С легковыми автомобилями. Американские машины поразили меня. Правда я ещё застал советских красавцев ЗиС и ЗиМ, но их уже сняли с производства, и по дорогам бегали простенькие "Победы", "Волги" и "Москвичи". Один раз в Кремле, когда я был на эксурсии, видел правительственные "Чайки". Это были лимузин, очень похожий на американский из буклета. Ещё отец принёс с выставки "Кока-колу", налитую в бутылку из-под лимонада. Тёплая и без газа, она мне не понравилась. Но после американской выставки, в школе стала ходить такая песенка: "Не ходите, дети в школу. Пейте, дети, кока-колу."
А затем был Карибский кризис. Осень 1959 года. Я учусь в третьем классе. Дома тревожно шепчутся. А сестра моей матери,работавшая на оборонном заводе, рассказывала за ужином такие вещи. Военпредам отменили отпуска и выдали мобпредписания. Кто такие военпреды и что такое мобпредписание, я не знал. Я даже представить себе не мог, что будет война. А она могла начаться тогда в любую минуту.
Причиной была Куба, где СССР тайно разместил ракеты, которые могли накрыть Америку за 15 минут. Куба была в наших сердцах. Мы повторяли:"Вива, Куба." Молодой Кобзон с накладной бородой, ещё только начинающий лысеть, пел с телеэкрана: "Куба, любовь моя." Особенно мне нравилось в этой песне слово "барбудос". "Слышишь чеканный шаг, это идут барбудос." Я думал, что это какие-то особые войска. Потом я узнал, что по-испански, это - бородатые, бородачи. И слово перестало быть интересным.
Однако больше всего я узнал об Америке в 1960 г. Мы снимали дачу в Ромашково. Сейчас - это престижная "Рублёвка." А тогда - обычное дачное место, куда легко были добираться из Москвы. На метро до станции "Фили," пересадка на электричку, и через 15 минут посёлок Ромашково.
Однажды, выйдя гулять на улицу посёлка, я увидел среди ребят, с которыми общался, незнакомого мальчика, старше меня года на три. Надо сказать, что я был самым младшим из всей компании. Мне было 10, им по 13-14 лет. Но поскольку я хорошо играл в футбол, на равных с ними, то был принят в их круг. Тогда было поголовное увлечение футболом. Мы играли каждый день, не зная усталости.
Незнакомец был одет в цвЕта ясного голубого неба комплект из рубашки навыпуск и шортов. И что меня особенно потрясло, рубашка на левой стороне груди сверху-вниз, начиная от воротника, была расшита чёрными морскими коньками. Верхний конёк был самый большой по размеру, а остальные уменьшались книзу. На ногах у него были одного цвета с рубашкой гольфы с изображением опять же морского конька. А обувь... Какие-то мягкие на вид белые ботинки без шнурков. По сравнению с ним я был оборванцем. В застиранной ковбойке и сатиновых шароварах чёрного цвета. На ногах старые кеды.
НЕМОГУМОЛЧАТЬ