Сценарий основан на реальных событиях. Имена действующих лиц подлинные. Главная героиня жива.
Часть 16-я
Москва. Декабрь 1957 года. Здание КГБ при Совете Министров СССР на площади Дзержинского.
Грибанов и Кунавин направляются для доклада к председателю Комитета генералу армии Ивану Серову. Оба в гражданских костюмах с папками в руках.
- Леонид Петрович, ты первый раз идёшь к генералу? - спрашивает Грибанов.
Часть 16-я
Москва. Декабрь 1957 года. Здание КГБ при Совете Министров СССР на площади Дзержинского.
Грибанов и Кунавин направляются для доклада к председателю Комитета генералу армии Ивану Серову. Оба в гражданских костюмах с папками в руках.
- Леонид Петрович, ты первый раз идёшь к генералу? - спрашивает Грибанов.
- Первый, вы же знаете, - отвечает Кунавин.
- А может ты помимо меня бывал. Спрашиваю на всякий случай. Как говорится, доверяй, но проверяй. И вот что. Отвечаешь только, если прикажет Серов. Сам не лезь.
- Понятно, Олег Михайлович.
Они входят в приёмную. Адъютант открывает перед ними дверь кабинета. Напольные часы, показывающие 10 часов утра, начинают отбивать время. Генерал армии не терпит ни минуты опоздания.
-Здравствуйте, товарищи, - говорит Серов, не вставая из-за стола. - Прошу садиться.
Он указывает им место за приставным столом для совещаний по левую руку от себя. На Серове мундир генерала армии с бесчисленными колодками наград на груди.
- Я вас слушаю, Олег Михайлович, - обращается Серов к Грибанову, - не вставайте.
-Товарищ генерал. Начну издалека. Мы располагаем очень обширным материалом на нынешнего посла Франции Мориса Дежана. На него ещё со времён войны заведено досье. Мы всё прекрасно знаем о его работе в Нью-Йорке, Лондоне, Токио, я уже не говорю о Париже.
- Почему такое внимание к Дежану?
- Товарищ генерал. В конторе, простите, в Комитете, есть материалы почти на всех видных зарубежных деятелей...
Серов обрывает докладчика:
- А на наших?
- На всех, кроме членов ЦК. Согласно положению о КГБ.
- На Хрущёва остались какие-нибудь материалы?
- Не могу сейчас точно сказать. Видимо мой предшественник...
Серов опять перебивает его:
- После нашей встречи, все материалы по Никите Сергеевичу ко мне. Продолжайте рассказ о Дежане.
- Так точно. Мы знаем про него всё, или почти всё. Мы разработали последний этап операции "Галант", о которой вам докладывали ранее. Сейчас в дело вступают все наши агенты, непосредственное руководство которыми осуществляет полковник Кунавин.
Кунвин вскакивает. Но Серов машет ему рукой, приказывая садится.
- Товарищ генерал, мы оборудовали квартиру для встреч с послом.С прослушкой и ведением записи. Я буду играть советника товарища Хрущёва, а моя "жена" по легенде будет работать с супругой Дежана. Я должен стать хорошим знакомым, даже можно сказать, близким другом этого человека. Я буду еженедельно встречаться с ним, приглашая также видных советских деятелей культуры. Но не только в Москве. За городом тоже. Сейчас мы подыскиваем дом, такую настоящую русскую избу, что бы устраивать посиделки и там. С печкой, костром, русской баней.
- Я могу предложить свою дачу в Куркино. Зимой я редко ей пользуюсь. Это будет моим непосредственным вкладом в операцию.
- Спасибо, товарищ генерал. Вы облегчили нашу задачу. Это близко. И дорога хорошая по Лениградскому шоссе. И рядом известный вам режимный радиоцентр, поэтому с прослушкой проблем не будет.
- Вы планируете поймать посла на "медовой ловушке" и шантажировать?
- Не совсем, товарищ генерал. Шантажировать не будем. Мы сделаем его нашим сторонником. Я буду вести с ним душевные разговоры, даже посвящать в какие-то "секреты," но в определённых рамках. Сделаю всё, чтобы он поверил в нашу искренность в развитии хороших отношений между Францией и СССР.
- Интересно. Думаете получится?
- Уверен, что получится. Окружим его красивыми женщинами, артисточками, балеринами. И он клюнет...
- Уже клюнул, - не выдерживает Кунавин, но спохватившись и, вспомнив о предупреждении Грибанова, замолкает.
Грибанов под столом наступает ногой на ботинок Кунавина. Но уже поздно.
- Продолжайте, полковник, - приказывает Серов, - не вставайте.
Кунавин, сначала робко, но потом ободрённый взглядом генерала армии, начинает:
- На одном из приёмов ему очень понравилась молодая советская киноактриса Лариса Кронберг-Соболевская...
- Почему двойная фамилия?
- По мужу, с котором развелась.
- Продолжайте.
- Он обратил на неё внимание как на красивую женщину, а когда узнал, что она награждена призом Каннского кинофестиваля, запАл. Хотя у нас была "заготовлена" для него другая. Тоже красавица, но не актриса, а бывшая жена дипломата, некто Хованская. Но он её отверг, а просто зациклился на Ларисе.
- А эта ваша Лариса действительно имеет такую награду?- спрашивает Серов.
- Так точно. Вся съёмочная группа фильма "Большая семья" в 1955 году получила этот приз.
- Да, как я далёк от кино. Печально, но очень редко смотрю. Надо будет спросить у жены.
Серов смотрит на Кунавина, а затем на Грибанова.
- Молодцы, хорошо работаете. Не ожидал.
- Полковник, что ещё можете сказать о контакте вашей.... А как, кстати, её агентурное имя?
- Синеглазка, товарищ генерал, - отвечает Кунавин. - Глаза действительно синие и очень красивые.
- Ну так и будем называть, как у нас принято в отчётах и донесениях, - агент Синеглазка, - констатирует Серов, - продолжайте.
- Дежан даже пригласил её, конечно, через супругу, посмотреть французское посольство. Мы "пристегнули" к Синеглазке другую нашу "ласточку", актрису Чередниченко. Но посол на неё ноль внимания. Они даже ходили по посльству парами. Дежан с Синеглазкой, а Мари Клер с Чередниченко. Была очень подробная экскурсия по апартаментам посольства.
- А супруга посла не ревновала? - интересуется Серов.
Видимо такие нюансы заинтересовали даже его. А Кунавин продолжает:
- Не особо. Она, по нашему мнению, неравнодушна к нашему агенту Борису Кроткову.
- Кротков? - спрашивает Серов. - Это сын художника Кроткова, официального художника Лаврентия Павловича.
- Так точно, - вступает в разговор Грибанов, - Берия всячески помогал Борису Кроткову. Следил за его карьерой. Эта подробность, в случае чего, если Кротков будет ерепениться, его осадит.
- Олег Михайлович, не надо так относится к сотрудникам. Сейчас не те времена. - успокаивает его Серов.
- Времена, может быть другие, но люди те же, - продолжает Грибанов. - Только страх. Животный страх за себя, родных, близких, удержит их от предательства.
Серов встаёт, показывая, что аудиенция окончена. Он выходит из-за стола, и прощается за руки с гостями.
- Я доволен, - говорит он, - доложу Никите Сергеевичу. - Олег Михайлович, а ты не "журысь" на полковника, что нарушил субординацию. Главное, что есть успех.
Посетители выходят. Оба молчат. ПотОм Грибанов говорит Кунавину:
- Охолонись. Я не сержусь. Сам таким был. Но знай меру. Пойдём у меня в кабинете "заложим за воротник". Мне французский "Мартель" раздобыли, чтобы я привыкал к иностранному пойлу. Я же играю роль либерала. Но мы его рюмашками пить не будем. Залудим по стаканУ. И занюхаем рукавом. Что скажешь.
- Тре бьян, як говорять хранцузы, - отвечает Кунавин.
(Продолжение следует)
НЕМОГУМОЛЧАТЬ