Компания допила коньяк и кофе.
-Сначала небольшая преамбула, - начала Ирина Валентиновна. – К столетию Чехова хотели издать его собрание сочинений со всеми письмами друзьям и братьям, где он описывал, не побоЮсь этого словА, - своё блядство.
После этого Оля покраснела, что не укрылось от Удачина, и он в шутку спросил:
-Доценты не могут обходиться без идиоматических выражений?
- Ты про слово на букву «бэ»? – в свою очередь задала вопрос Ира.
-Да, – ответил он. – Некоторые учительницы начальных классов даже смущаются.
После этого все, включая, Олю, дико заржАли.
Первой отсмеялась Ира, и заметила:
-Это слово, как выяснила историки, в древней Руси первоначально обозначало одно – ошибку, заблуждение, враньё, в смысле, - неправильно. Русское государство граничило с Польшей, откуда, вероятно, и заимствовало это слово. Ведь «ошибка» по-польски – blad. Поэтому женщину, которая занимается любовью с разными мужчинами, то есть, по нравственным понятиям, вела себя ошибочно и называют блядью.
-Как-то не эстетично, - выдала Оля.
-Зато – надёжно и практично, как говорил Лёлик в фильме «Бриллиантовая рука». – сказал Удачин.
-Чехов очень любил это слово на «бэ». Писатель издателю Суворину написал об историческом персонаже – Марине Мнишек, - продолжила Ира.
Доцент сделала паузу и спросила:
-Мальчики и девочки, проверка на вшивость: кто такая Мнишек?
-Обижаете, - ответил Удачин, - это…
-Можно я, Валёк, - перебила его Оля.
-КанЭчна, - ответил он с грузинским акцентом.
-Марина Мнишек – это жена самозванца Лжедмитрия, - выпалила учительница.
-Ставлю тебе, Олечка, - пятёрку, - ласково произнесла Ира. – Это законная супруга Лжедмитрия. Кстати, есть версия, что это настоящий царевич Дмитрий, законный наследник. Но это уже история, а не литература.
-Хотя история часто переплетается литературой, - многозначительно добавил Удачин.
-Так вот, - продолжила доцент. – Чехов пенял Суворину, что он не стал писать про эту польскую шляхЕтку, следующее, цитирую по памяти: «Напрасно вы бросили Марину Мнишек, из всех исторических блядишек она едва ли не самая колоритная».
Опять все замолчали.
-Ирочка, - прервал паузу Удачин, - но ты не закончила преамбулу. Мы слушаем.
-Да, - начала Ирина Валентиновна, - к столетию Чехова хотели выпустить академическое издание со всеми его нецензурными письмами. Не вышло. К 125-летию. Не вышло. Даже Политбюро заседало. Но… Формулировка, не позволяющая это сделать, - «дискредитация и опошление светлого образа писателя».
-Но издали бы для узкого круга, - удивился Удачин. – Ты-то смогла с ними ознакомиться?
-Я – смогла, - ответила доцент. – Там хорошая тётенька была, в архиве. Она мне сказала: «Девонька, почитай как Антоша Чехонте о нас, бабах, то есть женщинах, отзывался, а сам, сука, такой развратный был». И не теряй время, пока молодА. Меняй мужиков как перчатки, если они тебе нравятся. Я в твои годы – с penisa не слезАла.
Оля опять зарделась как мАков цвет.
-Вы это для меня так говорите? - выпалила она.
-Нет, что ты, девонька, - испугалась доцент. – У тебя всё будет хорошо. Я думаю Валентин – профи в этой отрасли.
-Конечно, - подтвердил Удачин. – Как говорил «горбатый» из фильма «Место встречи изменить нельзя»: «Не бойся, мы тебя не больно зарежем. Раз, и ты уже на небесах…»
И все снова засмеялись.