Я предположил, что могло скрываться за созданием фильма "Таинственная страсть". И вот моя версия.
Маленький киносценарий.
На экране кабинет гаранта. Сам он, как всегда, беспробудно работает за письменным столом.
Идут титры: "За какое-то время до премьеры сериала."
В кабинет гаранта(Г) входит усатый(У) пресс-секретарь.
У. - В предбаннике Кинстинтин Львович.
Г. - Кто?
У. - Гендиректор першего канала.
Г. - Ты брось на биндеровском языке говорить. Ты чё укрАинский изучаешь?
Задумывается, а потом очень весело.
Г. - Костя Ёпрст! Так ты его называешь?
Задорно ржёт. Никак не может остановиться.
У. - Звать?
Г. - Подожди, дай в себя прийти.
Достаёт платок и вытирает мокрые от слёз глаза.
Г. - Зови. И сам с нами побудь. Когда знак тебе подам, кашляну, уводи. А то любят у меня здесь часами базланить. ПонЯл?
У. - Да. Я пошёл.
Через минуту входит Константин Эрнст(Э) и У.
Г., излучая радость:
- Здравствуйте, добрый день и добро пожаловать.
У. удивленно смотрит на Г. и ядовито улыбается.
Э. - Здравствуйте, господин пре...
Г. перебивает его. Машет рукой:
- Без титулов. Без этикета. Всё по-простому. Садитесь.
Э. и Г. садятся на стулья за приставным столиком для совещаний.
Г. - Я, как говориться, сразу быка за рога. Проигрывает ваш канал в пропаганде российскому. Вон Киселёв как биндеровцев мочит, америкосов дрючит, европейцев натягивает.
Э. немного обескуражен и нервничает.
Э. - Хор-ро-ошо, мы усилим пропаганду. Мы заменим Ираду Зейналову в итоговой передаче...
Г. - Не надо. Вы меня не поняли. Каждому своё, как было написано на воротах Бухенвальда...
Внезапно задумывается, умильная улыбка расплывается на его лице. Он как бы забывает о присутствующих.
Г. - Эх, сколько мы пива немецкого с Серёгой Чемезовым в ГДР выпили... Цельный Рейн, наверно, но уж Шпрее точно...
У. даже поперхнулся от этих слов и закашлялся.
Г. - Извините, отвлёкся... Так вот. Пусть "Россия" в аналитических передачах и на ток-шоу специализируется. А вы художественно их, врагов наших, так сказать... трахайте.
Э. - Что, снять эротический фильм про Билла Клинтона и Монику Левински?
Г. - Боже сохрани. Мне и так Кирюха..., фу, чёрт, патриарх наш Кирилл жаловался, что секса много в телевизоре...
У. - Митрофанов уже снял порно про пшеничную кОсу Юли. Сейчас прячеться от нас.
Г. - Как, до сих пор не нашли? Сейчас же выразить моё неудовольствие службе внешней разведки...
У. встаёт и хочет идти.
Г. - Куда?
У. - Выражать неудовольствие Фрадкову.
Г. - Потом позвонишь.
У. - Дело ваше.
Г. - Нет. Константин Львович. Нет. Снять фильм про каких-нибудь известных людей. Артистов, певцов, поэтов... Чтобы народ прилип к телевизору. И обсуждал, и обсуждал. Это его отвлечёт от Крыма и Донбасса, высоких цен, маленьких пенсий... Чего ещё?
У. - Яхт жены Сечина. Дворцов Тимченко и братишек Ротен...
Г. не даёт ему договорить и, заметив, что Эрнст не видит, показывает У. кулак.
Г. - Константин Львович, не обращайте внимания. Я и пресс-секретарь постоянно боремся с коррупцией. У нас неприкасаемых нет.
Э. - Я знаю. Но мы уже сняли и про Ободзинского, и про Гурченко, и про Любовь Орлову. Вы видели эти картины?
Г. - К своему стыду нет. Загружен. Как говориться, ни бзд...
У. прикладывает ладонь к своему рту.
Гарант видит этот жест и спохватывается.
Г. - Как раб на галерах, извините за повтор, но точнее не скажешь. Так над чем работаете?
Э. - Сейчас снимаем про поэтов-шестидесятников. Ахмадулину, Окуджаву, Вознесенского, Евтушенко, Рождественского. Как их КГБ давил...
Обрывает фразу, понимая, что переборщил с КГБ, вспомнив, что гарант питомец конторы.
Г. - Очень интересно. Новую картину обязательно посмотрю. Только вот КГБ особенно демонизировать не надо. Они люди подневольные. Как говорится, партия сказала надо, комсомол ответил есть. Покажите в картине, что кто-то из оперов КГБ симпатизирует героям, помогает им, даже спасает.
Э. - Но мы уже многое отсняли...
Г. - Доснимите. Вы увидите, что это пойдёт на пользу картине.
Э. - Сделаем. А ведь вы правы. Это будет изюминкой. Вишенкой на торте, как сейчас принято говорить.
Г. - Ну и прекрасно. Какое у нас с вами взаимопонимание. Со всеми бы так. А какие актёры задействованы в сериале?
Э. - Самые популярные. Там снимается ваша любимица Хаматова.
Г. - Чулпан. Это очень хорошо. Сколько мы с ней вместе для медицины сделали всего. Да, актриса великолепная... А по какому произведению?
Э. - По книге писателя Василия Аксёнова. Он в фильме глвный герой. По фамилии Ваксон.
Г. - Аксёнов. Знаю. У него ещё повесть была, дай бог вспомнить. Сейчас, сейчас... А "Калеки", вспомнил.
Э. и У. смотрят друг на друга страшными глазами.
У. - "Коллеги".
Г. - А я как сказал? Калеки. Я оговорился. Неужели вы думаете обо мне так плохо. Это я вас проверял. Нас так в краснознаменном институте КГБ учили. Постоянно проверять...
Но смущение на лице гаранта всё-таки заметно, хотя он быстро берёт себя в руки.
Э., чтобы загладить досадный промах Г., начинает объяснять.
Э. - Повторяю, у нас великолепный актёрский состав... Двое из театра "Современник"...
Но Г. его перебивает.
Г. - "Современник" - это здорово. А Волчек не снимаете. Ведь она тоже в то время дружила с этой богемой. Её надо обязательно в этом фильме снять.
У. - В качестве бабушки советской оттепели? Ей 80 лет. А там тридцатилетние...
Г. - Как я его терплю, Константин Львович? Но ведь у нас дерьмо... демократия.
Э. - Извините, но я ума не приложу, куда её поместить.
Г. - А сделайте её адекватной времени.
Э. - Не понимаю вас.
Г. - Загримируйте под тридцатилетнюю. Кожу натяните. Макияж. Пару укольчиков ботакса. Сейчас медицина на всё способна. Снимайте её в окружении актёров, чтоб только одна голова была видна. Не мне вас учить.
Э. обречённо:
- Хорошо. Попробую.
Г. - Ну и отлично. А как съёмки идут?
Э. - Да плохо с финансированием...
Г. - А что Мединский денег не даёт?
У. - Мединский деньги дал фильму "Стена" по своей книге. О польской агрессии в "Смутное время." Такое фуфло получилось. Все плюются...
Г. - Что книга плохая или фильм неважный...
У. - Дерьмо, как и все его исторические романы. Их никто не покупает. А если книга дрянь, то фильм хорошим не получится.
Г. - Я переговорю с Мединским.
Г. наливает себе водички из пластиковой бутылочки. Пьёт и, поперхнувшись, закашливается. Думая, что это знак, У. выполняет договорённость.
У. - Извините, Константин Львович, но у нас новая встреча. С послом Козолупии. Он уже прибыл. Пойдёмте.
Гарант машет рукой, останавливая, но У. не понимает, и уводит Э. А потом возвращается.
Г. - Я по-настоящему кашлял. А ты его увёл. Я ещё хотел его расспросить...
У. - Хрен вас поймёшь. Но вы и так всё выяснили. Чего трепаться зря. С Трампом будете по телефону говорить?
Г. - Да. Иди соединяй.
Напевает на мотив песни из фильма "Белорусский вокзал":
- Ведь мне нужна только его победа. Одна на всех, мы за ценой не постоим.
Затемнение, а потом титры.
"То, что вы видели и слышали, оценочное суждение автора. Не больше".
НЕМОГУМОЛЧАТЬ