Получив от родительницы благословение и три рубля(неслыханную сумму) - на обед, проезд и "непредвиденные расходы", Вадим выскочил за дверь, услышав вдогонку, что в дальнейшем будет только рубль в день.
Лифтом Вадим пользовался только на подъём, поэтому он побежал по лестнице вниз. Почему-то припомнились строчки из "Мцыри" Лермонтова: "Гарун бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла".
У подъезда его ужЕ ждал друг Борис Кальперович, с котором они созвонились вечером, и решили ехать на метро до центра вместе. Боря был с большим новым портфелем. Красивым, жёлтой кожи. Такие портфели только входили в обиход, и их трудно достать. Но тётка Бори, в связи с его лихим поступлением в мединститут, где было хрен знает сколько человек на место, сделала подарок любимому племяннику.
Они пожали друг другу руки, и пошли по двору. Боря следовал в институт, Вадим - на работу, страшно подумать, первый раз, и ни куда-нибудь, а в Телеграфное агентство Советского Союза.
Из соседнего подъезда им навстречу вышел Василий Павлович Нестеров, отец девушки Нади, с которой у Вадима были отношения. В обиходе - любовь.
- Здравствуйте, Василий Палыч, - почти в унисон сказали друзья.
- Здрасьте. - буркнул он а ответ, и прошёл мимо, не глядя.
Не жаловал Вадима папаня. Оберегал от него дочь, потому что, как рассказала сама Надя, считал его хищником Но ничего поделать не мог. Наде нравился Вадим, который был старше её на год. А дружили они давно, почти пять лет, как только вселились в новые квартиры по улице Восточной. Учились в одной школе. Их балконы даже были рядом. Ну и как тут не завязать отношения.
Ходили в кино, гуляли. Несколько раз приходили с другом Борей к Наде в гости, когда дома были родители. В семейной обстановке пили чай, беседовали, играли в лото. Но выразить свои чувства не представлялось возможным. Но потом один раз случайно встретились в квартире её подруги, кстати, соседки Бори. Подруга пригласила их с Борей послушать пластинку производств ГДР, где была песенка "Сегодня играет Вилли". Это были классические "Буги-вуги". Как эта пластинка проникла на советский рынок грамзаписи, непонятно?
Зашли, а там ужЕ была Надя. Как будто случайно. Немножка потанцевали, имитируя движения твиста. Затем подруга увела Борю на кухню. А Вадим с Надей определились в отношениях. И первый раз поцеловались. И Надя сама предложила Вадиму приходить к ней после школы, когда родители были на работе. И началось.
Когда он звонил в её дверь, она спрашивала "кто", хотя знала, что это Вадим. Надя открывала замок, а он задавал вопрос:
- Девочка, Надя, чего тебе надо?
Она отвечала:
- Ничего не надо, кроме шоколда...
И они начинали целоваться прямо в прихожей.
Несколько раз во время их домашних свиданий, внезапно приходил домой Василий Палыч, хотя по словам Нади такого не должно было быть никогда. Может чувствовал? Папаня внимательно их окидывал взором, проходил в комнаты, но не обнаруживал ничего подозрительного. Большая семейная кровать была не смята, а узкий диван не раздвинут.
Надя ужасно краснела, а Вадим, поздоровавшись, через некоторе время ретировался.
А любящий отец и не мог ничего найти. Целовались и обнимались бесконечно. Но всё остальное девушка категорически отвергала. Вадим обижался, но Надя была непоколебима. А однажды, убирая слишком назойливые руки Вадима , сказала:
-Тебе бы Таня Киреева всё-всё разрешила.
Вадим опешил:
- Откуда ты знаешь?
- Не скажу.
Но всё-таки рассказала.
Таня Киреева, ещё одна её подруга, рыжая невзрачная девочка, которую Боря Кальперович, назвал рыжей козой. Причём в виде поговорки: "Ах, Керя, Керя, Керя - рыжая коза".
Так вот, "рыжая коза", по словам Нади, была готова ради Вадима на всё. Однажды она позвала свою счастливую соперницу к себе домой, достала початую бутылку водки, видимо отцовской, и предложила выпить за её неразделённую любовь и Надино счастье... Шекспир отдыхает.
Но Вадим даже в страшном сне не мог представить себя с ней. Хотя со временем Таня похорошела.
В девятом классе Вадим начал встречаться с одноклассницей Сашей, а, когда та переехала в новую квартиру и перешла в другую школу, переключился на Милу, девушку из параллельного класса. Но и Надю не забывал. Домашние свидания продолжались.
Объятья и поцелуи были со всеми пассиями, но и только. Хотя Вадим стремился к бОльшему. Но не сложилось, уж очень целомудреные девицы ему попадались. Берегли свою честь смолоду, как писАл Александр Пушкин в "Капитанской дочке". Так что родители этих девиц воспитали славных дочерей.
А с папой Нади, Василием Палычем, один раз случился конфуз. Вадим с Борей всегда ржут как сивые мерины, вспоминая тот случай.
Как-то они с Борей были приглашены к Наде на День рождения, и услышали от её родителя фронтовую байку.
Василий Палыч воевал, как и отец Вадима. Правда всю войну был в... Особом отделе. А по фильмам короткой хрущёвской оттепели, друзья знали, чем занимались особисты на фронте.
Василий Палыч рассказывал, как он разоблачил "самострела". Самострел, это боец, который сам себя несмертельно ранит, чтобы попасть в госпиталь. Если он попадался, то - трибунал, и расстрел перед строем. Надин папашка в подробностях вещал, как он долго следил за своей жертвой. Рылся в вещах солдатика, нашёл письмо от его брата с советами, как лучше всё осуществить. Разыскал в овраге и чужую винтовку, из который произведён выстрел. В общем подвёл мужичка под высшую меру, хотя того готовили к отправке в тыл. Неприятный такой рассказ. Папашка Нади считал себя героем, а друзьям было мерзко.
Повествование сопровождалось питьём водки из бутылки с народным названием "четвертинка". Стопка за стопкой, без закуски.
Надина мама, Роза Рашидовна, её приятельница с работы, Вадим с Борей, и виновница торжества сидели за одной стороной стола. А Василий Палыч за другой, далеко от них. Он не выпускал бутылочку ёмкостью 250 грамм из левой руки, как будто боялся, что её отнимут. А в правой руке держал гранёный стопарик. Наливал и пил. Гости тоже пили маленькими рюмочками сладкое узбекское вино "Алы-Башлы", ели песочный торт, фрукты, и слушали.
Василий Палыч без закуси быстро опьянел, и резюмировал своё повествование про героические будни войны словами, повергшими всех в шок, а Надю в слёзы. Причём эта фраза никак не вязалась с рассказом, а тем более с таким событием как День рождения дочери.
Уставившись на нас мутными глазами, Василий Палыч сказал заплетающимся языком:
- Вы, современная молодёжь, никого не уважаете...
Разговор замолк, юноши с интересом, а домочадцы с ужасом, ждали продолжения. А папашка, опрокинув в себя последнюю стопку, и, наконец, освободив руку от бутылки, произнёс:
- Вот моя дочь Надя. Ей бы всё наряжаться, да с мальчиками...
И он пристально посмотрел на меня.
Мама Нади напряглась:
- Вася, может ты пойдёшь отдохнуть в спальню?
Но фронтовик не сдавался:
- А я в её годы, в деревне гусей пас.
Он опять сделал паузу и, наконец, выдал:
- И один раз чуть мудЕ себе не отморозил.
Тишина повисла в комнате. Но затем Вадиму с Борей стало так смешно, что непонятно, как они удержались, чтобы не расхохотаться. Боря специально уронил вилку, чтобы наклониться и спрятать лицо. Вадим сильно, до боли, щипал себя за ногу и гримасничал, чтобы не смеяться.
Спасло то, что Василий Палыч рухнул лицом на стол и тут же захрапел, отвлекая внимание.
Праздник закончился. Друзья стали прощаться.
Надя, в слезах, убежала в ванную комнату и заперлась там. Роза Рашидовна извинялась. Вадим сделав серьёзное лицо, говорил дежурные фразы, что - ерунда, не стОит расстраиваться и прочую чепуху.
Но очутившись за дверью, и добежав до первого этажа, молодые люди заржали с такой силой, что встревожили жильцов этажом выше. Замок в одной из дверей стал угрожающе поворачиваться, предупреждая о недовольстве хозяев.
Быстро выскочили на улицу. Был тёплый летний вечер. Попрощались. Боря пошёл к своему корпусу, Вадим - к своему подъезду. Открывая дверь парадного, он услышал вдалеке гогот друга..."
(Продолжение следует)
НЕМОГУМОЛЧАТЬ