-СтрЕльнете из маузера, наградной копии, как у товарища Жердинского? – спросил редактор.
-У товарища Дзержинского не было оружия, - остыл Тычоблин. – Он убеждал словами.
-Другим приказывал убивать, - не унимался редактор. – А в 1926 году его СталинОк самого убил.
-Феликс Эдмундович скоропостижно скончался от сердечного приступа, - горестно ответил гэбист.
-Ага, - ухмыльнулся Нестор Петрович – Съел что-нибудь.
-Не иронизируйте, - пригрозил подполковник, - пока только прошу.
-Ваш предшественник тоже грозил. Чё вы всё по этим тухлым персонажам так тоскуете, прям до истерики. Почти сто лет как нет «железного дровосека» Феликса ЭдмандА, простите – ЭдмундА, ёбушки-воробушки, - Эдмундовича. Кобы нет почти семьдесят лет.
-Так, всё, про боксёра давайте.
-А чё давать. Фуфло всё это. Всё выдумано. Очевидцы вспоминают, и все по-разному.
-Но ведь фильм сняли – «Апперкот для Гитлера», это как?
-Неужели, вы, гэбисты, такой примитивный народ…
-Опять оскорбляете? – перебил Тычоблин.
-Да, ничего не оскорбляю. Я все эти романы и фильмы называю «Три мушкетёра» Александра Дюма-отца..
-Почему «Три мушкетёра»?
- Потому что, у Дюма всё выдумано. Ему приписывают фразу: «Для меня история – это гвоздь, на который я вешаю свою картину». Или другая версия: «История – это вертел, на который я нанизываю свои романы».
-То есть – всё выдумка?
-Наконец-то вы допёрли… Конечно, выдумка. Гасконец д ‘Артаньян был на самом деле, но он не гонял за подвесками королевы. Боксёр Миклашевский был на самом деле, но его не напрвляли послать в смертельный нокаут Гитлера.
-А что же на самом деле?
-А мы правду никогда не узнаем. Всё в ваших архивах, закрытых на сто лет, а то может и уничтоженных. Но выдумать и написать об этом боксёре можно очень эффектно, почти как «Три мушкетёра».
-Но вы-то что-нибудь знаете?
-У меня тоже своя версия, а вот правильная она или нет, незнаю, история нас рассудит.
-Можете поведать?
-Могу. Но в моей версии задействован Отто Штирлиц, штандартенфюрер СС.
-Тогда это действительно фуфло.
-Ни хЭ себе, и вы разочаровались в Отто?
Тычоблин медлит с ответом, а затем спрашивает, путая собеседника, как учат в КГБ:
-А почему вы называете его Отто? Его первое имя – Макс. Макс Отто фон Штирлиц.
- Как Отто Скорцени – лучший диверсант, а по современному «коммандО» или «коммандОс» фюрера. Но, если вам больше нравится, могу – Макс.
-Как хотите.
-Двенадцать романов нахерАчил товарищ Ляндрес, он же Семёнов. Везде Исаев-Владимиров-Штирлиц. И везде побеждает. И всегда крепко любит свою великую родину – СССР. «Come back in USSR». Знаете такую песню у The Btatles?
-Вы меня за кого держите. Я и на Красной площади был в охране президента, когда Поль Маккартни её исполнял.
-Вам крупно повезло. Только говорите, пожалуйста, сэр Поль Маккартни.
Он для меня не сэр.
-А, я и забыл, что вы из ГэБэ. Там ещё Лужков и Макар Евич был рядом с гарантом.
-Почему вы так называете Макаревича? Мне его песни нравятся.
-Я люблю коверкать слова. Например, Рамзанка Дыров…
-А вот это зря. Можете поплатиться.
- Голову отрежет?
-Вы будете рассказывать, а то мы отвлеклись. Итак - Маклашевский со Штирлицем.
-Ладно, слУхайте…