Эпизод 2
Три месяца спустя. Киностудия им.Горького.
Борис Васильев в кабинете директора студии.
Три месяца спустя. Киностудия им.Горького.
Борис Васильев в кабинете директора студии.
-Уважаемый Борис Львович, - сладко улыбается директор, - прекрасный сценарий...
-Я рад. Что он вам понравился, - говорит автор, - Материала хватит на две серии. Будет прекрасный цветная дилогия о нашей армии...
Выражение лица директора становится кислым. Уголки губ опускаются, и он становится похож на маску «грустный клоун».
-Уважаемый Борис Васильевич, - директор достаёт из пачки, лежащей на столе, сигарету. - Видите ли, - затем, извинясь, спрашивает: -Вы кУрите?
-К сожалению курю.
-Тогда, пожалуйста, угощайтесь, - директор протягивает пачку, - настоящий «Филипп Моррис». Видите, коробочка из пластика. Отличные сигареты.
Писатель закуривает.
-Уважаемый Борис Львович, наша студия детских и юношеских фильмов. И мы ограничены во всём. И в метраже, и в цветной плёнке. Вот даже фильм Ростоцкого «Доживём до понедельника» сняли чёрно-белым и сильно укороченным. А это фильм по нашей специфике. А здесь военное кино. Н-да... Так что боюсь, что мы две серии не сможем. И в цвете тоже.
Выражение его лица опять меняется. Теперь он смотрит на режиссёра холодно и непреклонно.
-Ну ладно, - сокрушается Васильев, - пусть будет чёрно-белое кино. Но у меня сценарий на две серии... И когда я разговаривал по телефону с министром обо...
-И это я тоже знаю, - перебивает его директор. - Я в курсе. Но поймите, что деньги нам выделяет не министерство обороны...
-Вы хотя бы читали сценарий, - теперь ужЕ автор обрывает руководителя студии.
-Ваш сценарий, - торжественно произносит директор, - обсуждён на худсовете студии.
Теперь на его лице совершенно бюрократическое выражение.
-Вот его решение, - он встаёт и читает: -Сценарий может быть принят к производству по ограниченному хронометражу и в чёрно-белом варианте. Рекомендуется убрать сцены с репресиями военных 1937 года, которые портят в целом героическую фабулу фильма.
Наступает тягостное молчание.
Первым его прерывает директор:
-Я понимаю, как трудно художнику кромсать своё произведение, но вы поймите...
Васильев молча курит.
-Но почему убрать 37-год? - негодует автор. - Ведь это же было.
-Было, - соглашается директор. - Но есть мнение, - он поднимает глаза вверх, - что необходимо реабилитировать товарища Сталина. Ведь благодаря ему мы и победили в такой войне.
-Полная чушь, - закипает Васильев, - «благодаря» Сталину мы и понесли такие громадные потери.
Опять наступает пауза.
-Я не могу идти против мнения худсовета, - начинает директор, - Иначе фильм не выйдет. Хотите я дам вам человека, поможет.
- У меня есть опыт в написании сценариев, - также встаёт Васильев.
- Я знаю, - садится директор, - Свердловская киностудия в 1958, в 1962 и в 1964 годах сняла фильмы по вашем сценариям: «Очередной рейс», «Длинный день» и «След в океане». Продолжу. «Королевская регата» в 1966 году на Мосфильме. И, наконец, - «На пути в Берлин» в 1969 году на Ленфильме».
- Очень хорошо, что вы знаете, - немного успокаивается и также садится автор.
-Если вы примите наше предложение, - мечтательно произносит директор, - то...
-Я подумаю, - опять встаёт автор, - подумаю. А сейчас разрешите откланяться.
Он протягивает руку директору, тот свою, и они прощаются. Васильев уходит.
Директор набирает номер внутреннего телефона и приказывает:
-Можете быстро узнать почему пьесу Бориса Васильева «Офицер», сначала принятую к постановке в театре советской армии, отклонил ГЛАВПУР?
Затемнение.
Квартира Бориса Васильева. Он и его жена пьют чай на кухне. Он рассказал об их разговоре на киностудии.
-Помнишь в академии на стрельбах я вылезла из танка вся чумазая? - спрашивает жена.
-Хорошо помню, - улыбается супруг. - Мы стреляли из тяжёлого ИС-2. Ты забыла включить вытяжной вентилятор.
-И ещё я сильно обожгла руку, пытаясь отбросить гильзу, но не подала вида.
-Да, конечно, после этого случая я и заинтересовался тобой. Пигалица в комбинезоне залезла в танк, задраила люк и выстрелила. Все мужики изумились. -Но почему ты вспомнила?
-Потому что ты пришёл со студии чумазый....
-Где? - Борис Львович машинально провёл рукой по лбу.
Зоря Альбертовна смеётся:
-Я фигурально. Ты забыл «включить вентилятор»: не взял с собой для разговора Вову Раппопорта. Он бы тебе помог. Ведь он же еврей, как и я.
-Для меня это не играет никакой роли, - сурово отвечает супруг.
В это время раздаётся звонок в дверь. Хозяйка пошла открывать.
-О, лёгок на помине, - слышим мы голос Зори, - Борис, это Володя Раппопорт, соавтор твоих фильмов.
В кухне появляются сценарист и хозяйка дома.
-Вова, - говорит Зоря Альбертовна, - русский Васильев пошёл на переговоры в студию без еврея Раппопорта, своего соавтора. И чем это закончилось?
И чем это закончилось? - Раппопорт садится за стол.
Зоря Альбертовна наливает ему чай.
-Мне предложили покромсать сценарий «Офицеров», а у меня рука не поднимается.
-У меня поднимется, - зачерпывает из вазочки варенье гость, - я покромсаю легко и безжалостно. Но фильм выйдет. И я даже не прошусь в соавторы.
-Хорошо, - соглашается Васильев, - бери и режь. Режь...
-Только без надрыва, - прихлёбывает чай гость. - Нас в кинематографе три Раппопорта. Мы не родственники, но все трое успешны: режиссёр, оператор и ваш покорный слуга — сценарист. И знаешь почему?
-Потому что вы все — евреи, - хохочет Зоря Альбертовна, - как и я. Поэтому, Володя, ты сделаешь всё, чтобы фильм взяли в работу.
-Несомненно, Зоренька, - откусывает печенье гость, - это будет великий фильм!
(Продолжение следует)
-Я рад. Что он вам понравился, - говорит автор, - Материала хватит на две серии. Будет прекрасный цветная дилогия о нашей армии...
Выражение лица директора становится кислым. Уголки губ опускаются, и он становится похож на маску «грустный клоун».
-Уважаемый Борис Васильевич, - директор достаёт из пачки, лежащей на столе, сигарету. - Видите ли, - затем, извинясь, спрашивает: -Вы кУрите?
-К сожалению курю.
-Тогда, пожалуйста, угощайтесь, - директор протягивает пачку, - настоящий «Филипп Моррис». Видите, коробочка из пластика. Отличные сигареты.
Писатель закуривает.
-Уважаемый Борис Львович, наша студия детских и юношеских фильмов. И мы ограничены во всём. И в метраже, и в цветной плёнке. Вот даже фильм Ростоцкого «Доживём до понедельника» сняли чёрно-белым и сильно укороченным. А это фильм по нашей специфике. А здесь военное кино. Н-да... Так что боюсь, что мы две серии не сможем. И в цвете тоже.
Выражение его лица опять меняется. Теперь он смотрит на режиссёра холодно и непреклонно.
-Ну ладно, - сокрушается Васильев, - пусть будет чёрно-белое кино. Но у меня сценарий на две серии... И когда я разговаривал по телефону с министром обо...
-И это я тоже знаю, - перебивает его директор. - Я в курсе. Но поймите, что деньги нам выделяет не министерство обороны...
-Вы хотя бы читали сценарий, - теперь ужЕ автор обрывает руководителя студии.
-Ваш сценарий, - торжественно произносит директор, - обсуждён на худсовете студии.
Теперь на его лице совершенно бюрократическое выражение.
-Вот его решение, - он встаёт и читает: -Сценарий может быть принят к производству по ограниченному хронометражу и в чёрно-белом варианте. Рекомендуется убрать сцены с репресиями военных 1937 года, которые портят в целом героическую фабулу фильма.
Наступает тягостное молчание.
Первым его прерывает директор:
-Я понимаю, как трудно художнику кромсать своё произведение, но вы поймите...
Васильев молча курит.
-Но почему убрать 37-год? - негодует автор. - Ведь это же было.
-Было, - соглашается директор. - Но есть мнение, - он поднимает глаза вверх, - что необходимо реабилитировать товарища Сталина. Ведь благодаря ему мы и победили в такой войне.
-Полная чушь, - закипает Васильев, - «благодаря» Сталину мы и понесли такие громадные потери.
Опять наступает пауза.
-Я не могу идти против мнения худсовета, - начинает директор, - Иначе фильм не выйдет. Хотите я дам вам человека, поможет.
- У меня есть опыт в написании сценариев, - также встаёт Васильев.
- Я знаю, - садится директор, - Свердловская киностудия в 1958, в 1962 и в 1964 годах сняла фильмы по вашем сценариям: «Очередной рейс», «Длинный день» и «След в океане». Продолжу. «Королевская регата» в 1966 году на Мосфильме. И, наконец, - «На пути в Берлин» в 1969 году на Ленфильме».
- Очень хорошо, что вы знаете, - немного успокаивается и также садится автор.
-Если вы примите наше предложение, - мечтательно произносит директор, - то...
-Я подумаю, - опять встаёт автор, - подумаю. А сейчас разрешите откланяться.
Он протягивает руку директору, тот свою, и они прощаются. Васильев уходит.
Директор набирает номер внутреннего телефона и приказывает:
-Можете быстро узнать почему пьесу Бориса Васильева «Офицер», сначала принятую к постановке в театре советской армии, отклонил ГЛАВПУР?
Затемнение.
Квартира Бориса Васильева. Он и его жена пьют чай на кухне. Он рассказал об их разговоре на киностудии.
-Помнишь в академии на стрельбах я вылезла из танка вся чумазая? - спрашивает жена.
-Хорошо помню, - улыбается супруг. - Мы стреляли из тяжёлого ИС-2. Ты забыла включить вытяжной вентилятор.
-И ещё я сильно обожгла руку, пытаясь отбросить гильзу, но не подала вида.
-Да, конечно, после этого случая я и заинтересовался тобой. Пигалица в комбинезоне залезла в танк, задраила люк и выстрелила. Все мужики изумились. -Но почему ты вспомнила?
-Потому что ты пришёл со студии чумазый....
-Где? - Борис Львович машинально провёл рукой по лбу.
Зоря Альбертовна смеётся:
-Я фигурально. Ты забыл «включить вентилятор»: не взял с собой для разговора Вову Раппопорта. Он бы тебе помог. Ведь он же еврей, как и я.
-Для меня это не играет никакой роли, - сурово отвечает супруг.
В это время раздаётся звонок в дверь. Хозяйка пошла открывать.
-О, лёгок на помине, - слышим мы голос Зори, - Борис, это Володя Раппопорт, соавтор твоих фильмов.
В кухне появляются сценарист и хозяйка дома.
-Вова, - говорит Зоря Альбертовна, - русский Васильев пошёл на переговоры в студию без еврея Раппопорта, своего соавтора. И чем это закончилось?
И чем это закончилось? - Раппопорт садится за стол.
Зоря Альбертовна наливает ему чай.
-Мне предложили покромсать сценарий «Офицеров», а у меня рука не поднимается.
-У меня поднимется, - зачерпывает из вазочки варенье гость, - я покромсаю легко и безжалостно. Но фильм выйдет. И я даже не прошусь в соавторы.
-Хорошо, - соглашается Васильев, - бери и режь. Режь...
-Только без надрыва, - прихлёбывает чай гость. - Нас в кинематографе три Раппопорта. Мы не родственники, но все трое успешны: режиссёр, оператор и ваш покорный слуга — сценарист. И знаешь почему?
-Потому что вы все — евреи, - хохочет Зоря Альбертовна, - как и я. Поэтому, Володя, ты сделаешь всё, чтобы фильм взяли в работу.
-Несомненно, Зоренька, - откусывает печенье гость, - это будет великий фильм!
(Продолжение следует)
НЕМОГУМОЛЧАТЬ