Затемнение. На экране титры «Как это было на самом деле».
Опустевший зал заседаний. За столом сидят гарант и киндер.
-Ну ладно, - говорит президент, - прекращаем здесь играть в конспирацию. В этом помещении нет камер, стены с изоляцией. Так что нас никто не слышет, так что нас никто не пишет. Можешь, Серёжа, расслабиться.
Опустевший зал заседаний. За столом сидят гарант и киндер.
-Ну ладно, - говорит президент, - прекращаем здесь играть в конспирацию. В этом помещении нет камер, стены с изоляцией. Так что нас никто не слышет, так что нас никто не пишет. Можешь, Серёжа, расслабиться.
-Да давно пора передохнуть, Володя, - отвечает тот, - надоело играть эту роль. Я ведь не актёр какой, типа Смоктуновского.
-Ну ничего, потерпи, немного осталось. А после выборов я тебя опять сделаю премьеров. Как ты на это смотришь?
-В одну реку, как говориться в пословице, нельзя войти дважды. Но я войду...
-Вот и хорошо. Будешь один рулить экономикой. Я тебе дам полную свободу.
-Да рулить-то нечем, Володя! - сокрушается тот. - Всё развалено, всё растащено... Ужас.
-Ну ничего. Нам с тобой и детЯм хватит. А насчёт «растащено», так ты в атомной промышленности хорошо порезвился, а?
Краска стыда покрывает лицо киндера, и он пытается сменить тему беседы.
-Володя, а если всё-таки Грудинин победит, а? Боязно мне.
-Не «бэ», как говорили у нас в ленинградском дворе. Всё ужЕ подсчитано. Правда тульские мудаки из ихнего избиркома по ошибке выложили результаты подсчёта голосов, но никто даже и не возмутился. Ты представляешь — никто. На Западе такой бы хай подняли, а здесь тишина.... Во всех регионах за мено отдано 70% голосов. Только в Чечне — 99%. Никак Рамзанку Дырова не угомонить. Любит меня.
Замолкает на минуту. Берёт со стола бутылочку воды, отворачивает крышку и пьёт.
-Страна наша такая. Мы делаем с ней всё, что хотим. И ничего нам за это не будет. Не будет. Никогда. Народу всё по-хер, - продолжает гарант.
-А если Запад счета заморозит, недвижимость отберёт, за границу нас пускать не будет?
-А мы простой народ не будем выпускать. Границу на замОк. Как в СССР. Как шутят юмористы либеральные — разбомбим Воронеж.
Опять возникает пауза.
-Я не стратег, Серёжа, я тактик. Не люблю загадывать, что будет завтра. Я живу по божьим заповедям — одним днём.
-А всё-таки страшно. Вдруг наших детей с Запада погонят. Твоих дочек, жену бывшую. Моего сына...
-Да никто не погонит. Долго они раскачиваются. Я вот завтра в Обращении президента такой им фильм ужасов покажу, что они зассут от страха. Мне Шойгу с Рогозиным сказали, что нет ни у кого такого оружия как у нас.
Киндер в ужасе смотрит на собеседника.
«-Нет, он не адекватен, - слышим мы его мысли. - И Кожугетыч и заплывший жиром Рогозин врут ему как сивые мерины, а он верит. Боже мой, куда бежать? Некуда.»
-Ты что приуныл, Серж, - игриво обращается к нему гарант, - всё будет хорошо. Ещё лет шесть поживём нормально. Или ты сомневаешься?
Глаза гаранта опять становятся стеклянными, и он вниматель смотрит на визави.
Очень неуютно киндеру под таким взглядом. Он не знает, что ответить.
-А Собчак на тебя постоянно бочку катит, Володя, с ней что делать будем? - переводит разговор киндер.
-Да ничего. Я сам люблю читать отчёты о её выступлениях. Мне в папочках приносят. Она правду говорит. Кругом воровство, коррупция, и прочее. Но так всё и задумывалось. Я питерскую систему на всю страну перенёс. Обогащаемся, Сергей, обогащаемся. Кстати, ты когда-нибудь обращал внимание, что в слове «обогащение» корень - «бог». Обогащение, обогащаемся... Так что никакого криминала. Бог нам в помощь...
-Нас называют мафиозным государством, - смотрит ему в глаза киндер.
-Ну и что. Да плевать я хотел. Вот через день в Лужниках митинг в мою поддержку проведу. Окружу себя прихвостнями — Газманов, Долина, Михалков, Лепс, Петросян...
-А Петросян-то зачем?
-Да нравится мне он. Особенно его сценка, где фигурирует чудила с нижнего Тагила...
Киндер опять с изумлением смотрит на гаранта.
-Ты что думаешь, - вдруг серьёзно говорит гарант, - мы эти шавки продажные дОроги? Да нет. Но их народ любит, пойми. Я потакаю нороду. Самой неадекватной, отмороженной, тупой части народа. Они, конечно, в любой момент продадут. Но надо оттягивать этот момент. Мне ведь деваться некуда...
Он опять смотрит на киндера пристально, что тому становится не по себе.
-Ты-то не продашь, Серёжа, надеюсь? - гарант встаёт из-за стола.
-Конечно, Володя, конечно, - вскакивает за ним киндер. - Я верен тебе до гроба...
-Чьего гроба? - спрашивает гарант. - Твоего или моего.
В это время входит усатый пресс-секретарь, муж Навки.
- Господин президент, - спрашивает он, - организаторы митинга спрашивают, сколько платить будем пришедшим на митинг — пятьсот или триста рублей?
-Да триста им за глаза хватит. Экономить надо. - отвечает гарант.
Усатый уходит.
-Вот, Серёжа, ты думаешь заплатят всем участникам?
Киндер пожимает плечами.
-Да нет, конечно, половину в свой карман положат, суки рваные. Но не будем о плохом. Впереди у нас новый срок, а?!
-Конечно, Володя, конечно, - соглашается киндер, а сам думает, что когда-нибудь всё это обернётся тюремным сроком.
Затемнение. Звучит траурный марш. Субтитры.
И огромная надпись:
«К О Н Е Ц»
-Ну ничего, потерпи, немного осталось. А после выборов я тебя опять сделаю премьеров. Как ты на это смотришь?
-В одну реку, как говориться в пословице, нельзя войти дважды. Но я войду...
-Вот и хорошо. Будешь один рулить экономикой. Я тебе дам полную свободу.
-Да рулить-то нечем, Володя! - сокрушается тот. - Всё развалено, всё растащено... Ужас.
-Ну ничего. Нам с тобой и детЯм хватит. А насчёт «растащено», так ты в атомной промышленности хорошо порезвился, а?
Краска стыда покрывает лицо киндера, и он пытается сменить тему беседы.
-Володя, а если всё-таки Грудинин победит, а? Боязно мне.
-Не «бэ», как говорили у нас в ленинградском дворе. Всё ужЕ подсчитано. Правда тульские мудаки из ихнего избиркома по ошибке выложили результаты подсчёта голосов, но никто даже и не возмутился. Ты представляешь — никто. На Западе такой бы хай подняли, а здесь тишина.... Во всех регионах за мено отдано 70% голосов. Только в Чечне — 99%. Никак Рамзанку Дырова не угомонить. Любит меня.
Замолкает на минуту. Берёт со стола бутылочку воды, отворачивает крышку и пьёт.
-Страна наша такая. Мы делаем с ней всё, что хотим. И ничего нам за это не будет. Не будет. Никогда. Народу всё по-хер, - продолжает гарант.
-А если Запад счета заморозит, недвижимость отберёт, за границу нас пускать не будет?
-А мы простой народ не будем выпускать. Границу на замОк. Как в СССР. Как шутят юмористы либеральные — разбомбим Воронеж.
Опять возникает пауза.
-Я не стратег, Серёжа, я тактик. Не люблю загадывать, что будет завтра. Я живу по божьим заповедям — одним днём.
-А всё-таки страшно. Вдруг наших детей с Запада погонят. Твоих дочек, жену бывшую. Моего сына...
-Да никто не погонит. Долго они раскачиваются. Я вот завтра в Обращении президента такой им фильм ужасов покажу, что они зассут от страха. Мне Шойгу с Рогозиным сказали, что нет ни у кого такого оружия как у нас.
Киндер в ужасе смотрит на собеседника.
«-Нет, он не адекватен, - слышим мы его мысли. - И Кожугетыч и заплывший жиром Рогозин врут ему как сивые мерины, а он верит. Боже мой, куда бежать? Некуда.»
-Ты что приуныл, Серж, - игриво обращается к нему гарант, - всё будет хорошо. Ещё лет шесть поживём нормально. Или ты сомневаешься?
Глаза гаранта опять становятся стеклянными, и он вниматель смотрит на визави.
Очень неуютно киндеру под таким взглядом. Он не знает, что ответить.
-А Собчак на тебя постоянно бочку катит, Володя, с ней что делать будем? - переводит разговор киндер.
-Да ничего. Я сам люблю читать отчёты о её выступлениях. Мне в папочках приносят. Она правду говорит. Кругом воровство, коррупция, и прочее. Но так всё и задумывалось. Я питерскую систему на всю страну перенёс. Обогащаемся, Сергей, обогащаемся. Кстати, ты когда-нибудь обращал внимание, что в слове «обогащение» корень - «бог». Обогащение, обогащаемся... Так что никакого криминала. Бог нам в помощь...
-Нас называют мафиозным государством, - смотрит ему в глаза киндер.
-Ну и что. Да плевать я хотел. Вот через день в Лужниках митинг в мою поддержку проведу. Окружу себя прихвостнями — Газманов, Долина, Михалков, Лепс, Петросян...
-А Петросян-то зачем?
-Да нравится мне он. Особенно его сценка, где фигурирует чудила с нижнего Тагила...
Киндер опять с изумлением смотрит на гаранта.
-Ты что думаешь, - вдруг серьёзно говорит гарант, - мы эти шавки продажные дОроги? Да нет. Но их народ любит, пойми. Я потакаю нороду. Самой неадекватной, отмороженной, тупой части народа. Они, конечно, в любой момент продадут. Но надо оттягивать этот момент. Мне ведь деваться некуда...
Он опять смотрит на киндера пристально, что тому становится не по себе.
-Ты-то не продашь, Серёжа, надеюсь? - гарант встаёт из-за стола.
-Конечно, Володя, конечно, - вскакивает за ним киндер. - Я верен тебе до гроба...
-Чьего гроба? - спрашивает гарант. - Твоего или моего.
В это время входит усатый пресс-секретарь, муж Навки.
- Господин президент, - спрашивает он, - организаторы митинга спрашивают, сколько платить будем пришедшим на митинг — пятьсот или триста рублей?
-Да триста им за глаза хватит. Экономить надо. - отвечает гарант.
Усатый уходит.
-Вот, Серёжа, ты думаешь заплатят всем участникам?
Киндер пожимает плечами.
-Да нет, конечно, половину в свой карман положат, суки рваные. Но не будем о плохом. Впереди у нас новый срок, а?!
-Конечно, Володя, конечно, - соглашается киндер, а сам думает, что когда-нибудь всё это обернётся тюремным сроком.
Затемнение. Звучит траурный марш. Субтитры.
И огромная надпись:
«К О Н Е Ц»
НЕМОГУМОЛЧАТЬ