Рейтинг:  0 / 5

Звезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активна
 

У ресторана «Арагви», что справа от памятника Юрию Долгорукому, и рядом с заколоченной церковью, толпились люди, желающие проникнуть в заведение. Но на стеклянной двери, за которой виднелась бородатая голова швейцара в ливрЕе и фуражке, висела табличка «Мест нет».
-Да мы туда не попадём, - сказал Эрдман, когда они выходили из машины, - Толпа нас растерзает.

-Оказывается в столице много богатых людей, - многозначительно констатировал Вольпин, - желающих откушать в ресторации по заоблачным ценам.
И только режиссёр Юдин молчал, следуя за водителем, который их привёз.
А тот шёл прямо на толпу, которая от его решительности, сразу расступилась. Правда кто-то из жаждущих попасть внутрь, пытался возмутиться, но повернувшаяся на звук голова шофёра, заставила смельчака спрятаться в толпе.
Швейцар, увидев делегацию, перекрестился, и тут же отпер и растворил дверь, пропуская входивших. Снял фуражку, приветствуя гостей. Затем быстро закрыл и запер дверь, одел головной убор и вновь наложил крестное знамение.
К вошедшим тут подбежал метрдотель, улыбаясь во весь рот.
-Прошу вас, дорогие гости, - раскланялся он.
-Нас принимают как заморских послов из сказки «О царе Салтане», - сказал в ухо Эрдману Вольпин.
-Миша, я тебя прошу, - отреагировал тот.
Зал, окутанный клубами дыма от дорогих папирос и даже сигар, возбуждённо шумел, периодически взрываясь смехом присутствующих дам. Официанты сновали с подносами, не переставая. Неслыханные ароматы лучшей в Москве кухни, услаждали обоняние и возбуждали аппетит.
-Я сейчас захлебнусь слюной, - Вольпин был в своём репертуаре.
-Нам туда, - указал «мэтр», показывая на лестницу, ведущую на второй этаж.
Привезший их водитель, незаметно отстал.
Наконец они подошли к двери, где стоял представительный человек в сером костюме, впустивший их внутрь кабинета.
В уютной комнате был полумрак, слегка подсвеченный настенными «бра». Метрдотель щёлкнул выключателем, и хрустальная люстра вырвалы из тьмы стол, заставленный блюдами, графинами, бутылками и бокалами всевозможных форм и размеров.
Звучит закадровый голос:
«Дорогие зрители. Это невозможно описать словами. Это можно только видеть.»
Камера подробно показывает изобилие стола, останавливаясь на особенно изысканных блюдах. Такое чувство, что мы даже чувствуем запах этой трапезы.
-Прошу садиться, - указал он гостям на три места за столом, расположенными у стены.
Эти места были сервированы набором тарелок, в верхней из которых, гордо вздымались конусы накрахмаленных салфеток. Ножей и вилок тоже было в изобилии.
-На «кИче» я ел только ложкой, - сказал Вольпин, - так что не обессудьте.
Он первым стал садиться за стол, за ним последовали остальные.
-Дорогие гости, - опять заулыбался мэтр, - кушайте и пейте. - Когда будете готовы приступить к «горячему», нажмите кнопочку звоночка.
Гости посмотрели на его руку, указывающую на одну из стен. После этого он вышел, а вместо него вошёл человек в сером.
-Ужинайте, беседуйте. Вам никто не будет мешать,- тихим голосом сказал он.
-А где же...- пытался спросить Вольпин.
-Всему своё время, - опять тихо ответил человек и так посмотрел на спросившего, что тот опустил голову.
-Я предлагаю обсудить концепцию сценария, - предложил Эрдман, когда «серый» вышел.
-Конечно, - согласился Юдин, - но без особых подробностей.
Жестами режиссёр показал на свой рот, потом на уши, а затем его рука стала водить по столу, как-будто он что-то пишет.
Все поняли язык жестов: их могут слушать и записывать.
-Товарищи, товарищи, - взмолился Вольпин, - может сначала нальём?
- Нет, - ответил Эрдман, - пока мы трезвые, давайте обсудим...
-«МинЕ портят праздник», - сказал Вольпин фразу Бабелевского героя «Одесских рассказов» Бени Крика.
-Мы не будем пить допьяна, - согласился режиссёр. - Думаю надо налить. Я, например, буду пить любимое вину вождя «Хванчкару».
И он потянулся к большой бутылке с красным вином.
-А я, - Вольпин усмехнулся, - другое его любимое вино «Цинандали». - Как поёт, - он перешёл на грузинский акцент,- наш артист театра оперетты генацвале Канделаки: «Всем отведать «Цинандали», нани-нани на-а-а.»
-Тогда я попробую коньяк, - Эрдман указал на бутылку на надписью «ОС», - «Очень старый», я давно такого не пил. А заЕм его осетринкой и севрюженкой.
- «Дорогие гости, пейте и закусывайте,» - продолжил цитирование Бабеля Вольпин, - я начну с любимого гражданами нашей страны салата «Столичный». А потом перейду к «сациви» и «лобио». А на горячее попрошу «цыплята табака». Буду есть и пить как настоящий грузин.
Развёрнутые конусы салфеток легли на колени Эрдмана и Юдина. И только Вольпин засунул угол салфетки себе за воротник, как делали купцы до революции.
-Только не учите меня этикету, - сразу предупредил он товарищей. - Гулять, так гулять, господа!
Молчаливый Юдин без разбора наложил себе в тарелку разную закуску и поднял бокал с рубиновым вином.
-Ну, смелые люди, давайте выпьем.
И каждый выпил свой напиток. Все пили из фужеров. Даже Эрдман налил коньяк, издающий неповторимы аромат, в большой хрустальный фужер.
Сильно изголодавшиеся за день, они приступили к трапезе.
Минут через пять, немного захмелевший от коньяка Эрдман, сказал:
-А ведь вы, уважаемый режиссёр, дали название нашей будущей картине - «Смелые люди».
-Это я о нас, - отмахнулся Юдин.
-И о нас, и о них, - продолжил сценарист. - Обычно мы с Мишей работаем так. Я придумываю канву и сюжет картины. Миша насыщяет его стихами и словами песен. А вместе мы разрабатываем фабулу и придумывем диалоги.
-Как Ильф и Петров, - резюмировал Юдин, - Их, к сожалению, уже нет с нами. Давайте выпьем за них.
Гости выпили по-второй. Минут пять молча закусывали.
-Я придумал сюжет, - Эдман вытер салфеткой рот. - Накануне войны на конезавод, выращивающий племенных лошадей, забрасывается враг. Германский разведчик, выдающий себя за советского человека. Он хочет сделать так, чтобы немцы захватили и вывезли лучших кобыл и жеребцов. Ну, в крайнем случае, их уничтожить: отравить там, устроить пожар. Но один из героев, а у нас должен быть главный герой, ему противодействует.
-Но этому герою никто из работников завода не верит, считает, что тот необснованно придирается, - выдаёт Вольпин.
-И этот герой должен быть комсомолец, - добавляет Юдин. - У него должна быть любимая девушка. Обязательно красивая.
-Ну и, конечно, подпольная партийная организция, руководящая и направляющая, - говорит Эрдман.
-Враг должен быть хитёр и коварен, - смеётся Вольпин, - но в тоже время тупой как сибирский валенок.
-И скачки на лошадях, погони, стрельба и прочие вещи как в американском боевике, - задумчиво произносит режиссёр.
-А всё заканчивается «хэппи-эндом». Никто из главных героев не гибнет. В конце — победа. Призовые скачки. - говорит в заключение Эрдман, - Вроде ничего не забыли.
-Забыли, - слышат они голос, который невозможно не узнать. Голос, от которого бросает в дрожь. - Забыли наши доблестные органы. Разведку и контрразведку, товарищи.
Сидящие за столом подняли головы и увидели внезапно возникшего из ниоткуда всесильного товарища Берия. Бывшего главу НКВД, МВД и МГБ, а ныне заместителя председателя Совета Министров СССР товарища Сталина. Берия курировал все силовые структуры.
Вольпин икнул от страха, и все сразу поднялись из-за стола. Юдин вспомнил своего родного брата, работавшего кинооператором, и расстрелянным в 1937 году.
-Но это не страшно, товарищи, - продолжил Лаврентий Павлович, - для этого мы и собрались. Садитесь пока.
Они сели как послушные ученики, повинуясь строгому учителю.

(Продолжение следует)




НЕМОГУМОЛЧАТЬ